Ариэль была сыта и довольна. Этот прием пищи ей понравился больше, чем вчерашний. Как хорошо, когда ты ешь в тишине, слушая только свое чавканье! Наверное, это тоже одна из причин ее резкого похудения — слишком частые и довольно унизительные сентенции родителей, обычно происходящие за приемом пищи, когда не о чем больше говорить. Но если она и могла пропускать завтраки, то на ужинах была обязана сидеть за столом и слушать пустую болтовню родителей. Хотя в последнее время она плевала на это правило и совсем не жалела об этом.

Время тянулось как резина. Ариэль не находила себе места, вспоминая черты лица Клинтона и прокручивая в голове сегодняшнюю встречу, — ах, а что он скажет, что сделает? Но, вспоминая его письмо, в котором говорилось, как ему тяжело и что случилось что-то ужасное, ее былая трепетность гасла и превращалась в страх. Что такое могло случиться? Эти мысли еще больше тревожили девушку, поэтому она пыталась отогнать их, занимаясь учебой, которую немного забросила.

Она посмотрела в окно и, к своему сожалению, увидела капли, стекающие по стеклу, которые заставляли ее грустить, словно дождь имел такую способность. Лес за окном был таким унылым и жалким, словно вот-вот исчезнет с лица земли. Ариэль невольно вздрогнула, представив, какой бы мокрой она была — ее темные волосы, красный плащ — и как бы замерзла, если бы сейчас стояла на улице. Она очень надеялась, что на смену дождя придет солнце, ведь так она грозилась простудиться.