Может, Патрик ушел и забыл запереть дверь, думаю я.

Прислушиваясь к каждому шороху, я ставлю пирог в коридоре и прохожу в квартиру.

Сердце начинает колотиться. У меня плохое предчувствие, но я медленно осматриваюсь, неосознанно сжимая кулаки. Пытаюсь усмирить свою тревожность, но не могу, словно знаю, что что-то не так. Что-то явно не так!

Необследованной остается последняя комната — комната Патрика. Дверь в нее закрыта, и когда я останавливаюсь напротив нее, начинаю невольно дрожать. Я не знаю, что со мной происходит, но мне страшно. Мне и вправду страшно.

Но усмирив себя, я медленно открываю дверь.

И лучше бы я умерла, чем увидела это.

Тело Патрика лежит на полу — он совсем без сознания. Я не вижу его лица, но со спины он выглядит почти мертвым.

Я уже с выступающими слезами на глазах подбегаю к нему, молясь о том, что это все шутка. Что это чертов розыгрыш. Что Патрик сейчас засмеется и назовет меня дурой, которая во все это поверила.

Но я вижу лишь бледное лицо, синие губы. Ощущаю холодную руку. Я начинаю рыдать и кричать, чтобы Патрик проснулся. Это ведь не может быть правдой!

Я трясу его, словно это поможет. Он такой бледный, а в его лице больше нет жизни, отчего мой разум затуманивается. Я не могу нормально мыслить, хоть и понимаю, что ради Патрика должна позвонить в скорую помощь.

Поэтому, найдя где-то на дне сумки телефон, я дрожащими руками набираю номер скорой помощи, которая обещает приехать в течение пяти минут.