— Мисс Шелтон, — уверенно произнесла Ариэль, свернув письмо и незаметно положив его в декольте, — завтра в пять в парке.

— Неужто Клинтон? — удивилась женщина, подняв левую бровь.

Ариэль, сжав губы в тонкую линию, кивнула, после чего мисс Шелтон лишь одобрительно кивнула, понимая, что ее слова сейчас не значили бы ровным счетом ничего.

Ариэль совсем не боялась разговаривать о Клинтоне с мисс Шелтон, потому что та не имела ничего против. Она растила Ариэль как собственную дочь и не представляла, как можно не поддержать девушку. Гувернантка видела искру в ее глазах, которые были полны счастья; ее улыбка, обычно возникающая на лице как маска, стала искренней. К тому же мисс Шелтон понимала, что если не она, то кто поддержит девушку, когда та в первый раз влюбилась? Ариэль не повезло с родителями, для которых статус оказался важней единственной дочери, но зато ей повезло с гувернанткой, готовой всегда выслушать девушку.

— Представляешь! — улыбнулась Ариэль. — Оказывается, его отсутствие можно объяснить серьезными проблемами. — Голос Ариэль стал подавленным, но она все равно не могла скрыть радость.

— И что это за причины?

Ариэль пожала плечами:

— Он не захотел писать об этом… Наверное, скажет при встрече, — предположила та и посмотрела в зеркало. Почему-то теперь она казалась себе не такой худой, будто одно лишь упоминание о Клинтоне исцеляло ее. Несомненно, любовь меняет людей, и Ариэль хотелось верить, что в лучшую сторону.