Синий Цветок
Синий Цветок. Глава 3

Боюсь, моя улыбка превратилась в гримасу от неожиданности – Петрович  восседал на своем месте, за массивным столом с красовавшейся на нем моделью самолета, раскрашенной в цвета нашей авиакомпании, со сверкавшей на солнце, бившем в окно, хрустальной пепельницей, модной теперь узкой лампой на длинной гибкой ножке и великолепным пресс-папье с сиявшим в солнечных лучах серебряным жеребцом, вставшим на дыбы. Но вот в кресле у стола сидел… Влад Ковальский и широко улыбался моему неприкрытому удивлению.

-Проходите, Машенька, не стесняйтесь! – широко улыбнулся Петрович, и мне ощутимо легче стало дышать. – Присаживайтесь, прошу!

Я присела в кресло напротив Влада. Он улыбался мне, точно, напоминая о произошедшем ночью, но так, как будто, между нами произошло больше, чем разговор. Мне стало ощутимо не по себе, но я изо всех сил старалась держать себя в руках – Петрович ведь просто так не вызовет, и сейчас это важнее моего неожиданного флирта.

-Машенька, вы ведь у нас здесь рейсы объявляете?

-Да, Андрей Петрович, именно так.

-О! Вот-вот, говорите, пожалуйста! – вскричал вдруг он.

-Но я не понимаю… Что говорить? Зачем?

-А вы стишок прочтите какой-нибудь, например. Знаете?

-Знаю, конечно… Сусальным золотом горят в лесах рождественские елки… В кустах игрушечные волки глазами страшными глядят… О, вещая моя печаль… О, тихая моя свобода… И неживого небосвода всегда смеющийся хрусталь…

-Мандельштам… Замечательно, Машенька! Голос у вас и впрямь чудный… А скажите мне, что вы знаете о Японии?

-Господи… — вздохнула я. – Я даже не знаю… Сакура цветет очень красиво… Самураи с острыми мечами… Лучшие в мире технологии…  В общем, ничего я толком и не знаю.

-Это очень красивая и необыкновенно интересная страна, Машенька! – произнес Петрович не столько поучающим, сколько восхищенным тоном. – Вот что, дорогая моя, у меня к вам предложение. В ближайшее время, а именно сегодня, вы идете к нашим переводчикам и с их помощью находите самый хороший самоучитель японского языка. Искать и нанимать учителя для вас некогда, отправлять на курсы не хочу – вы нужны здесь. В общем, будете грызть гранит науки сами. Поймите главное – мне не нужно, что бы вы немедленно изучили язык до тонкостей. Научитесь понимать говорящего и произносить хотя бы простые фразы. А дальше оно само собой пойдет.

— Когда же вам нужны результаты, Андрей Петрович? – тихо спросила я, не смея возразить.

— Примерно, через месяц. О, понимаю, срок совсем небольшой! Но постарайтесь сделать все возможное. Я верю в вас! Тем более, что то, что вас ожидает, вам понравится. Не сидеть же вам всю жизнь в вашей будке и рейсы объявлять! Работа, конечно, приличная и зарплата, надеюсь, неплохая, но вы так молоды и привлекательны. Так зачем же прятать ваши достоинства за дверями отделения объявлений рейсов?!

-Андрей Петрович, а могу я узнать, что, собственно, меня ожидает?

-Конечно, можете! Думаю, вам понравится моя идея… Вы знаете, что недавно мы заключили договор с японцами о том, что наш аэропорт будет принимать самолеты авиакомпании «Симосава  Айрлайнс».  Вы в курсе того, кто такой Кенджи Симосава?

— Как я понимаю, он хозяин этой авиакомпании?

-Об этом нетрудно догадаться. Но вам знакомо это имя?

-Боюсь, что нет, — смутилась я.

-Ладно,  я поясню. Вы видели, хотя бы фильм «Торнел, царь Тенехайма»? Недавно вышел.

-Да, конечно! Мне очень понравилось.

-Санаду помните? Так его роль исполнял Кенджи Симосава. Он известный актер, мастер боевых искусств и, как ни странно, прекрасный трагик. Посмотрите на досуге фильмы с его участием, вам понравится!.. Но вернемся нашим баранам. Так вот. Кенджи хочет снимать в наших местах фильм, что-то про войну, после войны, о старых грехах и их прощении. Я толком не знаю, но что-то серьезное. Почему именно у нас, лучше спросить у него… Так вот, собственно, в связи с его прибытием сюда мне хотелось бы иметь человека, который обеспечит общение с ним. Кенджи прекрасно говорит по-английски, и можно было бы предоставить ему переводчика с английского. Но мне бы хотелось, что бы он мог говорить на родном языке.

-А своего переводчика у него нет? Ведь договаривались же вы о рейсах!

-На английском, Машенька. А достать в Японии переводчика на русский, наверное, сложно…  Да, у меня есть здесь люди, знающие японский. Но это всего пара человек. Один – старый, обрусевший японец, который спит на ходу, а второй – двоечник, бросивший Институт Восточных Языков. Держу, потому что, компьютерный бог. Ну, и японский немного знает. Так что, все это не варианты, и вся надежда на вас, дорогая! Не подведете? Поможете нам?

-Вы хотите, что бы по его приезде я повсюду находилась рядом с ним? А потом? Он ведь уедет, и чем тогда буду заниматься я?

-Вы хотите знать, как вам это оплачиваться будет, и на какой должности вы будете оформлены?

Я вспыхнула — я ведь совсем об этом не думала! Как всегда, просто и не успела задуматься о практической стороне.

-Я, к сожалению, человек совсем не практический, Андрей Петрович! Мне лишь стало любопытно, как надолго мне придется покинуть мое рабочее место и так далее.

Петрович откинулся в своем кресле и улыбнулся.

-Любопытный вы человечек, Машенька! Нет ведь ничего зазорного в том, что бы беспокоиться об оплате своего честного труда. Вас переведут в переводчики и вы останетесь на этой должности и после отъезда Симосавы. Кстати, думаю, он не раз обрадует нас своей компанией, и ваше участие понадобится не однажды. Вы согласны?

Свой вопрос он произнес так сразу, так неожиданно, что мне ничего не оставалось, как согласиться. Просто, что бы не почувствовать себя полной дурой.

-Да. Хорошо, я согласна.

-Замечательно, Машенька! Я очень рад.

-Могу я задать только один вопрос?

-Безусловно!

-Почему именно я?

Петрович поднялся из-за стола и, улыбаясь, подошел ко мне.

-А вы и сами могли бы догадаться, учитывая присутствие здесь Влада. Когда встал вопрос об этом переводчике для Симосавы, он сразу предложил молодую симпатичную девушку. Японский язык в том объеме, о котором я сказал, не так уж сложен, и я мог бы выбрать любую из нашего штата. Но Влад подсказал мне именно вашу кандидатуру. С вашей внешностью и необыкновенно приятным голосом вы сразу же показались мне как раз нужным человеком. И я не ошибся, познакомившись с вами!

-Так вы сможете сказать, когда я успешно справлюсь с вашим поручением! – заметила я.

-Справедливый и достойный ответ!

Петрович с чувством пожал мне руку, и я вышла из кабинета настолько ошарашенная, что не сразу заметила Влада, выбежавшего за мною вслед.

-Петрович просил передать вам, что вы немедленно освобождаетесь от своих прежних обязанностей и приступаете к изучению языка. Все-таки, времени он дал вам слишком мало!

-В таком случае, я – к переводчикам!

И я двинулась дальше.

-Постойте, Мусенька! Я прошу вас, уделите мне минутку! – взмолился Влад, забегая вперед.

-Но вы же понимаете, как важно мне сейчас не терять ни минуты, господин Ковальский! – возразила я. – Вы сами заварили эту кашу, и теперь не жалуйтесь.

— Ну, во-первых, уверен, что вы справитесь, даже если потеряете минутку из-за меня!

-А во-вторых? – я остановилась посреди коридора.

-А во-вторых, вас ждет интереснейшая работа, пускай второстепенное, но участие в съемках – вы же будете рядом с режиссером и исполнителем одной из главных ролей! Разве это не здорово?! А за это вы все-таки, должны быть благодарны именно мне. Так неужели вам минутки жаль для меня??

-Допустим, до интересной работы мне еще как до луны пешком — я никогда не была сильна в языках. Но… так и быть, я слушаю вас!

-Тогда я прошу у вас прощения за напоминание о моей заслуге и приглашаю вас на ужин в ресторан! Пойдете?.. О, я помню о том, что вы хотели подумать, стоит ли вообще начинать отношения со мной. Но этот ужин… Я только хотел как-то отметить начало вашей новой работы, некий удачный поворот в вашей карьере. В отличие от вас, Мусенька, я незыблемо уверен, что все у вас получится даже лучше, чем думаете вы, и чем надеется Петрович!

-Вы тоже называете его Петровичем?

Влад улыбнулся.

-Забавно, но, похоже, это прозвище так и следует за ним повсюду! Да, в армии он оказался старше нас всех, молоденьких и «зеленых» летчиков. Мы все очень его уважали, а он относился к нам с удивительным уважением и доверием. И я страшно был рад, получив от него приглашение работать в его авиакомпании. Для меня это большая честь!

-А как же армия? Ведь, наверное, военная авиация и гражданская – это огромная разница?

-Разница, да. Но мне, вероятно, уже как-то поднадоело в войну играть… Не вояка я по натуре совсем. По-настоящему мне нравилось там лишь то, что рядом работали настоящие мужики. А здесь новое дело, рядом друг и… повезло встретить такую замечательную девушку, как вы. За такое везение можно многое отдать!.. Так вы согласны отужинать со мной? Уверен, нам найдется, о чем поговорить!

-Что ж… если вы настаиваете… Хорошо.

И день покатился на сумасшедшей скорости. Первым делом я обратилась к тому старому обрусевшему японцу и попросила его о помощи. Он с удовольствием согласился, нашел мне лучший, по его мнению, самоучитель японского, который просто издевался надо мной, раз за разом заставляя повторять изученные слова и фразы, чтобы перейти на следующий уровень изучения. Не запомнить было просто невозможно! Мой учитель объяснил мне основное в произношении, хотя, как я поняла его настрой, он еще не раз постарается проверить мои успехи и подправить то, что покажется ему несовершенным. Этот старик Хакамада так обрадовался тому, что у него появилась ученица, для которой он – настоящий японец! Столько лет этот старик старался превратиться в русского, и все, что ему оставалось – это перевод каких-то документов, технических изданий и прочей чепухи. Кто, на самом  деле мог знать, чем еще этот человек мог бы поделиться, что еще хранилось глубоко в его сердце с тех времен, когда ему пришлось бежать из родной страны, что бы не служить союзной Германии… Он был очень стар, этот господин Хакамада, он ум его был еще ясен, душа светла, и он не только взялся учить меня языку. Он рассказал мне о стране, о японцах, о том, какие они, что для них дорого. И я была неимоверно благодарна ему — он смог внушить мне настоящую веру в себя. Только теперь я поняла, что на самом деле все не так уж безнадежно.

К вечеру я оказалась вымотана до невозможности. Правда, усталость эта была приятной – наполненная сознанием выполненного долга и надеждой на успех. И когда Влад забежал за мной в отдел переводов, я встретила его невольной улыбкой.

-Вы бледны что-то, Мусенька! – заметил он, кивая старику Хакамаде.

-За то она прекрасная ученица! – воскликнул Хакамада, кивая мне. – Просто умница! Иногда и мне, оказывается, может выпасть счастливый случай!

-Я и не сомневался!.. Только вот, боюсь, сегодня наш ужин может отмениться и мне останется лишь отвезти Мусеньку домой и пожелать спокойной ночи.

-Вот уж нет! – воскликнула я. – Не отмажетесь, господин Ковальский! Я страшно хочу вкусно поесть!

-Тогда прекрасно! Собирайтесь и поехали в самый лучший ресторан этого замечательного города.

Господи, как же все было вкусно! Жареная рыба с картофелем, салаты, совершенно чудное шампанское, пирожные, которые просто таяли во рту…  Как-то все по-домашнему, но так, как дома почему-то не получается. Вино расслабило, и я все время смеялась над шутками Влада, мне было хорошо и легко, и Влад казался мне все более и более привлекательным. Его синие глаза сияли в свете уютной лампы на столике и глядели на меня с таким восторгом и нежностью, что не заметить, не почувствовать этого было просто невозможно. И сердце мое таяло, моя рука невольно тянулась к его ладони, лежавшей на столе, и вот я уже чувствовала ее тепло. Влад тихонько пожимал мою ладонь и краешком совершенно расслабившегося моего сознания я еще понимала, чем может закончится этот вечер, но… не хотелось ли мне этого? Стоит ли рассуждать о скорых победах и следовавшим за ними пренебрежении? Ведь плохо будет только мне, а для него я останусь очередным достижением… Банально. Господи, как же все банально! Пошло, гадко и недостойно той радости, что я испытывала сейчас, тех надежд, что родились во мне после стольких лет одиночества с перемежавшими друг друга бестолковыми романами. Я не хотела думать, просчитывать. И мне казалось еще более глупым позволить Владу проводить меня и захлопнуть дверь перед его носом. Но вот Алька…  Впрочем, сегодня она еще в рейсе и вечером ее не будет.

-Что же, Мусенька, наверное, пора вам спать? Вижу, вы все-таки, очень устали сегодня. Вы позволите мне проводить вас?

-Позволю… Господи, ноги что-то совсем не держат.

-А вы возьмите меня под руку, и мы легко дойдем до машины.

Такси как-то уж больно быстро донесло нас до моего дома. Видно, выпить я ухитрилась достаточно! Я успела только отметить про себя, что Влад попросил водителя подождать.

-Что-то вы погрустнели, Мусенька…  Боюсь, что ужин в ресторане, а не в вашей уютной кухне, отдыхая от всех в тишине и покое, окончательно вас доконал. Поэтому, мне остается лишь попрощаться с вами и отпустить спать.

-Не болтайте ерунды, господин Ковальский! Вам же сейчас хочется сказать совсем другое…  Вот все-таки, интересно, что.

-Вам правда интересно? – тихо спросил Влад. – И вы не догадываетесь?

-Думаю, что ничего заковыристого здесь нет, но догадываться – это одно, а услышать в живую, несколько другое.

-Хорошо, Мусенька, я скажу. Только постарайтесь не швырнуть в меня ничем. Договорились?

-Хорошо!

-Я скажу сейчас банальную вещь, но ничего другого просто в голову не приходит… Вы бешено нравитесь мне, Мусенька, и я огромным усилием воли удерживаю сейчас себя оттого, что бы не броситься на вас с поцелуями, что бы не…  — Влад тяжело вздохнул и сжал мои плечи. – Вы же все понимаете! Я хочу вас так, что дышать тяжело! Вы просто невыносимы!    

И он замолчал, глядя на меня, все еще держа меня за плечи. Я вздрогнула, когда просигналило такси, шофер которого уже устал ждать.

-Отпустите машину, Влад, — прошептала я.

-Вы уверены, Мусенька?

-Нет, Влад, я ни в чем не уверена. Как всегда!

Я засмеялась, но наряд ли в моем смехе было много веселья, и, похоже, Влад это почувствовал.

-Так может, я все же, уеду?

-И оставите меня вот в таком состоянии??

-Мусенька, дорогая! Ну, вот что сейчас с вами такое?? Я не мог обидеть вас ничем…  Погодите секунду!

И Влад бросился за калитку, мигом расплатился с шофером, и машина резко газанув, рванула с места и скрылась в темноте. Ковальский вернулся, и я внезапно почувствовала какую-то странную, тошнотворную пустоту, словно, эта несчастная пауза, пока Влад бегал отпустить машину, разверзла между нами если не пропасть, то какую-то огромную лужу – сходу не перепрыгнуть. Но может быть, ему удастся?..

-Погодите, Влад, я отопру дверь, — сказала я, не дожидаясь, пока скажет что-нибудь он.

Мы вошли в темноту прихожей, я нажала на выключатель и лампочка вспыхнула, резанув по глазам. Вот говорила же я Альке, что бы она « сотку» не покупала сюда!

-Слушайте, Мусенька, у меня с собой бутылочка коньяка. Не хотите немного выпить? Только не вздумайте подозревать меня в каких-то коварных планах…  Поймите, что бы я ни чувствовал сейчас по отношению к вам, мне совсем не хочется любыми путями получить желанное и следом смыться, чрезвычайно довольным собой. Понимаете? Слышите меня? И если уж вы позволили мне остаться, пусть даже с тем, что бы просто поболтать, пообщаться, для меня это большая радость, поверьте мне, Мусенька! И…

-Прекратите болтать попусту, господин Ковальский!.. Пойдемте, я найду в этом балагане рюмки, и вы нальете, наконец, ваш коньяк.

Влад расхохотался моей дурацкой фразе, а я решительно отправилась на кухню, пытаясь успокоить себя тем, что хоть кому-то здесь весело.

Впрочем, коньяк, видимо, и впрямь помог. Мне снова захотелось смеяться, я грызла найденную в холодильнике шоколадку с орехами – пусть Алька потом убивает меня! Это она обязательно держит шоколад в запас на случай, если на нее нападет хандра или совсем не с чем окажется пить чай.

Наконец, Влад видимо, не выдержал моих попыток развеселиться. Я поднялась, что бы поставить чайник, он вскочил вслед за мной, едва ли не вырвал чайник из моих рук и поставил его на стол.

-Вы не хотите чаю, господин Ковальский?! – удивилась я, наверное, так явно насмешливо, что Влад схватил мое лицо в ладони.

-Что с вами, Мусенька? Что не так??.. Хотя, нет, хватит уже моих дурацких вопросов и ваших вымученных ответов! И я не уйду, даже не надейтесь. Знаю я, что вас мучает, знаю, чего не хватает! И я могу дать вам это, а вы не станете сопротивляться от собственной ли неуверенности или от неверия мне. Потому что, все это чушь, надоедливые мысли уставшего разума. Оставьте его в покое и дайте же, наконец, волю своим чувствам!

Его губы не дали мне возразить. Они заставили меня вспыхнуть, едва не потеряв сознание, а Влад подхватил меня на руки и понес, и я не знала, куда, не чувствовала ничего, кроме его губ, их власти, которую я принимала. Сладкие, мягкие, это они несли меня, и я с радостью и каким-то диким облегчением почувствовала, как руки Влада срывают с меня одежду. Цепочка, какой-то медальон на ней коснулся моей обнаженной груди, и я почувствовала горячие ладони Влада, ласкавшие мои бедра. Губы его коснулись  моей шеи, скользнули на грудь, и ладонь его подхватила мое бедро… Помню страсть мою, неистовое мое желание… Помню, как едва сдерживаясь от крика, приняла его, такого же горячего и страстного… А потом… опять пустота. Я лежала, уставившись в потолок, слушая, как дышит во сне Влад, положив мне руку на грудь, и не могла думать ни о чем. И тогда я протянула руку и зажгла ночник на столике, обернулась и посмотрела на Влада. Да, он был очень красив! Это его точеное и мужественное одновременно лицо – с него так и хотелось рисовать, и мне захотелось, что бы он открыл сейчас глаза. Такие же они будут синие сейчас?..

То ли свет разбудил его, то ли пристальный мой взгляд, но Влад внезапно проснулся и, щурясь, поглядел на меня.

-Ты почему не спишь?.. Так смотришь на меня…

-Как?

-Точно, спящего ты сможешь изучить меня лучше. Мусенька, если ты хочешь о чем-то спросить меня, так спроси!

Он приподнялся на локте и поглядел мне в лицо.

-Ты очень красивая сейчас!

Я невольно улыбнулась и, наклонившись, он поцеловал меня.

-Тебе, как будто, что-то покоя не дает… Пойми, Мусенька, я сейчас не готов засыпать тебя обещаниями. Даже самыми искренними! Хотя, лгать я тебе не собирался в любом случае. Запомни это! И то, что между нами произошло, пусть даже уже на второй день знакомства, ничего не меняет, если именно это сейчас мучает тебя. Наоборот! Если такая девушка, как ты, не сомневаясь, повиновалась воле чувств, для меня очень многое значит. И прежде всего то, что ты испытываешь ко мне что-то очень хорошее, сильное, а главное – веришь мне… Мусенька, я ведь только прилетел сюда, только завтра мой первый рейс, и я еще чувствую себя здесь «на птичьих правах». Ну, кто я такой есть!? Военный летчик в запасе и только. Живу в общежитии и…

-Влад, — перебила я, — я ведь не тащу тебя в ЗАГС! И ничто меня не мучает, уж поверь!.. Ты тоже очень нравишься мне, и я не собираюсь гнать лошадей, вырывать у тебя какие бы то ни было обещания. Зачем мне это!? Господи, мне ведь не восемнадцать лет! И моя жизнь сейчас меня вполне устраивает…

-Сама не знаешь, чего хочешь… — то ли спросил, то ли как-то мрачно констатировал Влад, глядя куда-то в темное окно. – Бывают случаи, Мусенька, когда мужчине хочется увидеть в глазах женщины просьбу о тех самых обещаниях…  Только не говори никому!

Он усмехнулся, и мне вдруг стало так тошно, что я одним порывом обхватила его за плечи и повалила на себя.

-Дурачок ты, а не военный летчик в отставке!

И я поцеловала его с таким чувством, что он обхватил меня руками и покрыл поцелуями, шепча:

-Ты невероятная девочка! Просто самая, что ни на есть прелесть!

И я чувствовала, как его поцелуи становятся все жарче и жарче, и я хочу его так, как не хотела в первый раз. Меня разносило вдребезги, и я уже не чувствовала, не понимала, что творю, а Влад шептал, едва находя силы:

-Какая же ты сладкая, какая, оказывается, горячая девочка! Зажигалочка моя!..

Счастье, что будильник сработал — я почему-то всегда в нем сомневаюсь и без конца проверяю его перед тем, как лечь спать – и я не опоздала на работу, где меня уже с широкой улыбкой дожидался Хакамада. Он поднялся из-за своего стола и поклонился мне, как настоящий японец настоящей японке. Я с удовольствием ответила ему тем же. Совершенно искренне, ибо мне очень нравился этот на удивление улыбчивый старик. На удивление, потому что, именно он рассказал мне о том, как осторожны с улыбками японцы. А женщины, улыбаясь, прикрывают рот ладошкой…  Хакамада вообще оказался прекрасным рассказчиком, и все те сведения о японцах, об их поведении, быте и многом остальном, которые он считал нужным передать мне, он сопровождал эпизодами из собственной жизни. Хакамада очень забавно сравнивал своих соплеменников с русскими, отмечая такие тонкости, на которые мне и в голову не пришло бы обратить внимание. Хотя, я и раньше слышала, что японцы – очень аккуратный народ. Аккуратный во всем – и в быту, и в поведении, о тонкостях которого я и понятия не имела. Японцы очень вежливы и сдержаны, выражать свои симпатии и близость с кем-либо на людях просто не приемлемо. Мне было невероятно интересно узнать о самураях, о кодексе их чести, о преданности и выдержке этих поразительных людей. Я вспомнила фильмы о них, и тут же на память пришло, что тот самый Кенджи Симосава играл в одном из самых нашумевших фильмов о самураях. Помнится, я откровенно рыдала! И тогда Хакамада вдруг сказал, что возможно мне и не понадобятся все его наставления по поведению японцев в общении с Симосавой. Я удивилась и даже огорчилась – мне хотелось блеснуть новыми знаниями перед гостем, а Хакамада объяснил:

-Деточка Муся-сан! Вы поймите, что Симосава, насколько я понял, известный артист, который огромную часть своей жизни проводит, снимаясь в Америке, Европе. Он привык вести себя там так, как принято среди американцев и европейцев. Просто в силу того, что японцев в этих странах не так уж и много. Не с кем поддерживать традиционную манеру поведения. И я не скажу, что это так уж плохо. Во-первых, мне и самому пришлось адаптироваться в России, а во-вторых… Япония очень долго была чрезвычайно закрытой страной. И вряд ли это пошло ей на пользу во всех отношениях. Япония необыкновенно хороша своими особенностями, традициями, цветущей сакурой, которой японцы любуются с особым чувством, и прекрасными кимоно, наглухо скрывающими фигурки женщин, делая их загадками для мужчин, которые так хочется разгадать. Загадка невероятно привлекательна! Понимаете меня, Муся-сан?

Я кивнула, чувствуя, о чем он хочет сказать. Слишком хорошо чувствуя, хотя, Хакамада не мог знать, о чем я подумала при его словах.

-Иногда моя страна кажется мне очаровательной японской женщиной, — продолжал Хакамада, – которая наряжена в чудесное шелковое кимоно. Ее прическа украшена веточкой сакуры, а нежная ладошка прикрывает улыбку, которую видно только по глазам. Чудная маленькая гейша, которая понимает ваши мысли, которая на коленях нальет вам чай и станцует незабываемый танец с веерами. Но только когда она поймет, что стоит вам открыться, когда вы заслужите ее доверие и чувства, вы по-настоящему узнаете, как она хороша, как нежно и горячо ее сердце. А вы постигните истинное наслаждение и, возможно, настоящее счастье…  Знаете, Муся-сан, я даже завидую вам немного! Вы познакомитесь с этим интересным человеком…  О, да, я видел его фильмы, мне они понравились, а значит, он не может быть неинтересным! Вы познакомитесь с ним, и это будет для вас новым ощущением, источником новых мыслей и чувств.

-Но ведь ему уже пятьдесят шесть! – брякнула я, совершенно не подумав, и Хакамада рассмеялся.   

-Деточка Муся-сан! Вам ведь тоже не шестнадцать, что бы обходить вниманием зрелых мужчин! Простите, если напомнил вам о вашем возрасте!.. Мужчина, если только он – настоящий мужчина – хорош всегда. И думаю, с годами становится только привлекательнее. Впрочем, вы можете подумать, что  это я так стараюсь оправдать свои весьма преклонные года. Простите! А господин Симосава, он ведь занимается единоборствами, владеет самурайским оружием – словом, спортсмен, попросту выражаясь. Он, думаю, в прекрасной форме!

-Вы так говорите, Хакамада-сан, словно, сватаете его мне! – засмеялась я.

-О, нет, что вы, деточка! Мне ли заниматься такими вещами!? – улыбнулся в ответ Хакамада.

Но вдруг его улыбка перестала быть веселой и смущенной. Он на секунду отвел взгляд, а потом посмотрел на меня со странной грустью.

-Простите, Муся-сан, я старик и только поэтому позволю себе сказать кое-что…  Я был бы счастлив, если бы вам пришелся по душе мой выбор того человека, который возьмет вас за вашу нежную ладошку и поведет по дороге жизни, защищая от бед и страданий, даря вам солнце своего сердца и силу своих рук. А вы защитили бы это его сердце улыбкой вашей души, ее любовью…  Но я всего лишь старый седой японец, который готов поделиться с вами своими знаниями. И только! Поэтому простите меня за мои нравоучения… Вы и сами очень умная и смелая женщина, и вы непременно сами поймете, кто вам и вправду нужен.

-Пойму… — вторила я ему. – Может быть…  Но почему именно этот Симосава? Ведь он меня даже еще не видел. Да и я его видела только в кино, в гриме…  Нет, Хакамада-сан, это все как-то странно, вы уж простите!

-А жизнь вообще очень странная штука, не находите, Муся-сан? Что же касается Симосавы…  Я ведь ничего не утверждаю, было бы и вправду глупо. Вы ведь так подумали, Муся-сан? Только вы очень вежливы и уважительны со мной, милая девочка с очень красивыми глазами и таким нежным голосом, что я уже жду вашего прихода, что бы услышать нежный звон этого колокольчика…  Не обижайтесь на старика, я лишь предположил вслух о том, чего мне от всей души хотелось бы для вас.

-Может быть, вы просто не верите в русских мужчин?

-О, нет, деточка! У меня была возможность убедиться в том, что среди них достаточно достойных людей…  Вижу, я серьезно смутил вас своим высказыванием. Так может лучше нам продолжить ваше обучение и не обращать внимание на посторонние вещи?

-А вы хитрец, Хакамада-сан! – улыбнулась я. – Но вы, конечно же, правы!