Глава 5
Он усадил меня на заднее сидение своей машины, сел за руль. Машина медленно тронулась, и мы поехали по улицам Бранденбурга. Время от времени он глядел на меня в зеркало заднего вида, ожидая, видимо, каких-то слов от меня. Но я молчала. И не потому, что боялась за свой язык, а потому, что знала — мой голос немедленно выдаст меня. И я ничего не могла с собой сделать!
Наконец Канарис остановил машину около ограды внушительного особняка, из дверей которого почти сразу же вышел человек в темном костюме, подошел к машине и распахнул дверцу с моей стороны. Канарис подал мне руку, и я вышла из машины. Мы вошли в освещенный холл и поднялись по красному ковру, покрывавшему белый мрамор лестницы, на второй этаж. В распахнутые двери столовой я увидела инвалидную коляску, покрытую клетчатым пледом и женщину в ней. Ее вьющиеся белоснежные волосы были забраны в простой аккуратный пучок на затылке, из всех украшений я увидела лишь овальную брошь под воротничком шелковой блузки, белой в черный «горох». Светлую кожу ее лица покрывали морщины, но глаза ее улыбались, светились – чудесные лазурные глаза ее сына. Даже в старости это была очень красивая женщина, счастливая при виде ее взрослого мальчика.
-Родной мой! — воскликнула она. — Я так рада! Иди же, я поцелую тебя.
-С днем Рождения, мама!
Канарис наклонился и поцеловал мать, положив ей на колени букет цветов и маленькую шкатулку.