Экран погас и тишину на лужайке прерывал только легкий ветерок, шуршавший в кустах акации, да щебет какой-то птички в тополях. И тут раздался хлопок, еще хлопок, и вокруг меня рассыпались аплодисменты, а я не могла поднять головы – слезы снова потекли из моих глаз. Чья-то ладонь легла на мое плечо, и я уже догадывалась, чья, а подняв голову, убедилась, что не ошиблась. Надо мной стояла, улыбаясь, с мокрыми от слез глазами Хелена. Она протягивала мне платок и пудреницу.
-Мишель!.. Ох, Мишель! – она погладила меня по плечу. – Вот, возьми… Ты… Я ожидала что-то подобное, подозревала какую-то тайну, но… Оказывается, ты – настоящая «звезда»!
Я взяла из ее рук платок и утерла слезы, мельком глянула на себя в зеркало пудреницы, чуть припудрила щеки дрожащими от волнения руками и только тогда подняла голову. Около меня стоял Дэвид с бокалом шампанского.
-Наверное, вам стоит выпить это, мисс Уотсон. Возьмите! И… примите от нас всех самое искреннее восхищение тем, что вы сделали когда-то. Пусть немного, но это было замечательно, поистине талантливо! Я просто счастлив и очень горд тем, что теперь знаком с вами, и пью сейчас за вас! Уверен, что ко мне сейчас присоединятся все, здесь присутствующие.
Я поднялась из кресла, принимая бокал из его рук.
-Спасибо… Спасибо вам всем! – пролепетала я, совершенно растроганная всеми этими улыбками, обращенными сейчас ко мне, чуть грустными, но такими теплыми, и продолжила. – Спасибо за то, что показали мне это. Я долгие годы старалась забыть о той своей жизни, я похоронила ее, и когда увидела первые кадры этого фильма, мне стало больно, я испугалась этой боли, но… потом мне полегчало. Я увидела, как красиво было то, что я делала когда-то, вспомнила, как это было здорово – танцевать с Ли Максвеллом, и поняла, что теперь могу принять эти воспоминания, могу гордиться ими… Простите мне мои слезы сейчас! Они о том, что кануло навсегда, о человеке, которого больше нет.