-Подождем с драматизацией, — призвал Мэтт, — пока действуют группы по проверке…давайте думать. Фалько, вводную!
Гилот странно взглянул на соратника, но ничего не сказал. У Эды проскользнуло нехорошее, незнакомое прежде ощущение того, что она не лучшая сейчас вы глазах Гилота и почему-то это больно ее ковырнуло где-то внутри.
-Двэйн, содержит лавку…- начал Фалько.
-Не с начала, — попросил Мэтт и Фалько кивнул, соглашаясь, извлек блокнот и прочел:
-Согласно моему собственному свидетельству, пленник, известный как Двэйн был освобожден с допроса примерно без четверти одиннадцать.
-Верно, — согласилась Эда, — я вышла примерно за пятнадцать минут до одиннадцати, успела перекинуться с тобою словом, после чего, оказалась у себя и сразу легла. Было ровно одиннадцать, я слышала часы.
-Угу, — бормотнул Фалько и продолжил, — без пяти одиннадцать Двэйн был отправлен в камеру номер шесть, где его расковали. Камера была пуста, то есть, с водой, но без заключенных…
-Мы поняли, — торопливо заверил Паэн. – К делу!
-В двенадцать на пост заступил Бромер.
-Стоп! – Эда подняла руку. – Кто был до Бромера?
-Гордон, — ответил Гилот, он не принимал участие в обсжудении, думал о чем-то своем, иногда лишь поглядывая то на Эду, то на Мэтта. – Его допрашивает Тард. Предварительно он клянется, что в шестую никто не входил, и было тихо.
-А Бромер, заступив на смену, не заглянул в камеру? – спросил Мэтт, тоже думая о чем-то своем, и слушая, скорее, для порядка.