Эда медленно поднялась со своего стула. Сковер хмыкнул:
-Не бойся, Эда! Не бойся! Я не хочу тебе зла, поэтому говорю все так, как есть. Вильгельм не справляется, и не справляется давно. Восстания, голод, непомерные налоги…
-Ты говоришь о предательстве, — прошептала Эда, не веря, что этот человек, который был ей так близок и так понятен, который казался таким понимающим…Луал и девять рыцарей его! мир рушился быстрее, чем Эда успевала его оплакивать.
-О спасении, — поправил Сковер, тоже поднимаясь. – Эда, когда заговор творят только малая часть придворных – это плохой двор, но когда в этот заговор вступают жрецы, министры, знатные люди города, когда народ готов выйти и поддержать притязания другого короля…
Эда затравленно взглянула на дверь, прикидывая, успеет ли она вырваться отсюда, прежде чем Сковер схватит ее, и…
И что? Что он сделает?
-Зачем ты говоришь мне это? – Эда пыталась быть сильной, но у нее не получалось. Сковер, которому она верила, обратился чудовищем, преступником, изменником. – Ты, поганый предатель! Зачем ты мне это говоришь?
-Не глупи, — посоветовал Сковер. – Я быстрее и сильнее. И я не хочу тебе зла. Я хочу предложить примкнуть к нам.
Эда, несмотря на всю серьезность и трагичность ситуации, бешено расхохоталась, решив, что не станет сдерживать смеха – в конце концов, может быть, это последний раз, когда она вообще может так легко и весело хохотать, кто знает?