Солдаты смотрели на тело своей мертвой повелительницы. Многие присягали ее отцу и теперь, стоя с теми, кто еще дни (часы?) назад был вне закона, чувствовали себя скверно. Кузнецы, сапожники, няни, учителя, проститутки и пьяницы, убийцы, контрабандисты – всех, вне зависимости от пола, занятия, мировоззрения – сковало той странной силой скорби, но…

            Но велик гнев народа. Велик гнев толпы. И одна минута может определить историю, но Моро сам совершил ошибку, поддавшись на все то человеческое, что кипело в нем и грызло душу от негодования, что каждый из этих предателей жив, а она – бледная и молодая лежит мертвая на пороге собственного замка!

-Ведь ты, народ, не заслуживаешь такой жертвы! – Моро был похож на проповедника – неистового в своей вере. Таким, наверное, был каждый рыцарь Святого Луала перед гибелью, во всяком случае, Эда подумала именно так, прежде чем толпа снова поднялась волною, оскорбленная в последний раз.

-Тише, тише! – Альбер взбежал по ступенькам обратно, чувствуя, что должен вмешаться. Он едва не наступил на тело принцессы, но оплакивающие ее мужчина и женщина реагировали быстрее и убрали ее тело на руках своих подальше, чтобы никто не коснулся этой ушедшей жизни.

-Народ, слушай меня! – зычный голос Альбера подхватил восторг толпы, которая видела теперь в нем живого защитника всего, что можно еще было защитить. – Смерть принцессы Катерины не напрасна…