-Но! – воззвал Сковер. – Не сметь!

            Насилие проявлялось. Конечно, всегда было приятно дать затрещину преступнику, или наглецу, тайком, но не на людях! К тому же, здесь жили и блаженные, а судя по поведению этой женщины, истерика вызвана либо помешательством, либо дурманом и насилие тут бесполезно, так что – акт жестокости, а что хуже – акт жестокости без основания.

-Дознаватель, сюда! – приказала Эда. Она имела право.

            Проштрафившийся дознаватель понуро предстал перед соратниками.

-Имя? – спросила Эда, принимая самый хладнокровный вид.

-Кристоф, — ответ не заставил себя долго ждать.

-Вы забыли кодекс Дознания? – холодно продолжала Эда, а Сковер сделал знак другим дознавателям продолжать работу и не замечать разбирательства.

-Нет, дознаватель, — Кристоф еще надеялся, что окажется спасенным, отделается устным предупреждением, а потому стремился отвечать как можно точнее, чтобы всем своим видом продемонстрировать профессионализм и вызвать одно мнение: «человек ошибся».

-Что гласит правило один-дробь-шесть? – Эда прищурилась. Сковер не вмешивался, хотя мог бы заступиться, но оно ему было не нужно.

-Оно гласит, дознаватель, что всякий слуга закона обязан соблюдать вежливость к любому лицу, даже уличенному в преступлении, — отрапортовал Кристоф.

            Правило было лицемерным. Эда сама выходила из себя, как и любой другой, срывалась на оскорбления, как минимум. Весь фокус был в том, что нельзя было попадаться на нарушении и делать все без свидетелей, а не на людных Пепельных рядах! Хотя, Гилот, например, всерьез соблюдал все правила и дополнения к ним…