Иначе, не успеешь оглянуться, а они тебя уже на что-то уболтали.
-Не сомневаюсь, — заверил Альбер все с тем же ласково-ехидным тоном. – Просто, если вы не справитесь, то и наши головы слетят. А я не люблю ставить свою голову и головы своих братьев в зависимость от кого-то.
Мэтт заметил, что к Эде, поднимающейся по ступеням подошел Фалько. Они о чем-то принялись говорить, а потом Эда…обернулась.
Мэтт сразу понял, что она искала взглядом его. Нашла, смутилась и поспешно отвернулась. Что это было, дознаватель не понял – не до того ему было.
Он резко, не заботясь уже о том, что все-таки говорит почти открыто, благо, на улице шумно, сказал:
-Господин Альбер, не забывайтесь! Мы все идем за одну идею. И за одно дело. Сомнения оскорбительны.
Мэтту показалось, что Гилот, также поднимавшийся за процессией, обернулся на него тоже, как будто бы что-то не давало ему все-таки веры в него. Дознаватель вспомнил, что о Гилоте говорили, что он обладает развитой интуицией, но он тут же успокоил себя, что это все выдумка и сказка – ведь если бы была какая-то интуиция, чутье, то болтаться бы и ему, и Сковеру, и Альберу и всем-всем-всем на виселице, включая Высшего Жреца Кенота.
И тут же его прожгло насквозь от бредовой, а от того – еще более страшной мысли: а что, если это все план? Один большой план Гилота? Он все знает о заговоре, он контролирует их и…
