Мэтт? Эда, в своем странном тумане, который наступал на нее, поднимаясь откуда-то изнутри, даже не сразу сообразила, кто это вообще такой.

            Сообразив, взглянула на Сковера так, что его самого сотрясло судорогой. В ее взгляде не было столько ярости, сколько боли.

-Теперь ты убьешь меня? – спросила Эда ровно. Ровность эта далась ей огромным трудом, но все же далась. – Я сдам вас Гилоту, так и знай.

-Знаю, — согласился Сковер. – Нет, Эда, не убью. Я хотел договориться по-хорошему, но был бы разочарован, если бы ты поддалась на уговор. Гилот воспитал тебя достойно. Я нашел иной выход.

            Какой? Эда бешено обвела взглядом комнату, не зная, где искать разгадку. Ее неожиданно мотнуло помимо ее воли и она, чтобы не упасть, схватилась за стул, на котором сидела, и взгляд ее по чистой случайности коснулся фляжки, оставленной на столе.

            Она схватилась за горло, понимая. Затем беспомощно на Сковера. И в этот миг ее качнуло куда сильнее, и Эда потеряла равновесие и повалилась на пол.

            Самое сложное для Сковера было то, что он не должен был сорваться к ней на помощь. Ему тяжело было стоять и смотреть на ее попытки подняться, на ее попытки ползти к спасительным дверям, но он знал, что поступает так для ее же блага и потому держал себя в руках.

            Когда сознание наконец оставило Эду, Сковер сам был готов расплакаться от всей той жалости, что ожгла его. бережно он поднял тело – хрупкое и бессознательное и уложил на софу, затем наскоро прикрыл своим плащом.