Принцесса чувствовала себя одновременно оплеванной таким вниманием и очарованной. Это было сладкое унижение, как будто бы он разбивал на виду у всех ее мраморную стать, обнажая нежную душу, высвобождая бабочку, томившуюся в коконе. Она не сдержала улыбки. И тут же устыдилась ее, опустила глаза.
«Когда же он уедет!» — подумал с восторгом король и ужас обуял его! он осознал, что когда Лагот уедет, он заберет его дочь с собою. Осознал сердцем. И что-то оборвалось внутри него дрожащей струной, и задрожали губы от готовых сорваться рыданий.
«Герцог, не подведи! Спаси нас, на то воля Луала, которую я вещаю» — Кенот хранил божественное спокойствие, идущее его мрачной торжественности.
«Вильгельм поплыл…пора кончать!» — Сковер был реалистом, лишенным в минуты рассудительности всякого налета романтики. Он пошарил взглядом по залу и увидел бледную Эду, ободряюще подмигнул ей, дескать, все-все. она заметила, едва заметно кивнула.
«Скоро ты заживешь по-настоящему. Нам нужны люди, готовые сплести новый закон. А герцог…да, герцогу не удержать народ, Альбер прав. Переворот против короля обернется настоящим бунтом народа и Лагот будет повержен в этом бунте и скроет его пена…ха!» — Сковер, по примеру других министров и членов совета, поднялся с места и прокричал «Слава Луалу и Девяти рыцарям Его!»
Гилот кричал со всеми. Так велел долг. Но его сердце надрывалось от чего-то, что было совсем близко. Ему почудилось дыхание на собственной шеи, но позади никого не было.