Ронан вмешался:

-Эда посвятила себя закону. В наших условиях, когда идет столько противостояний – это разумно.

            Эда, чувствуя, как заливается краской лицо, подняла глаза на Ронана. Он смотрел на нее открыто, не смущаясь и, кажется, готов был спорить с каждым, кто возразит ему.

            Но возражать никто не стал. Только Леа промолвил со своего места:

-Да Луала ради!

-И Мэтт, — продолжал Альбер, решив обсудить отдельно с Ронаном про его  неосторожное замечание. – Из бывших дознавателей…

-Которые предатели, — вставил леа и Эду дернуло. Она попыталась сделать вид, что только хочет налить себе воды из кувшина, но тот, кто был прозорлив, отметил эту дрожь.

-А меня вы знаете все, — Альбер решил мудро не замечать подначиваний.  – Итак, Эда ваыразила желание не принимать никакого участия в наших заседаниях за исключением тех вопросов, что касаются закона напрямую.

-Я бы тоже так поступил, но вы же все развалите, — гоготнул Леа. Альбер вздохнул:

-Леа, держи себя в руках!  Эда…начинай.

            Эда поднялась. Тяежло, ни на кого не глядя, взяла в руки первый лист из принесенных с собою.

-Я…- она нервно кашлянула. – Это только набросок!

-Не смущайся, — попросил Ронан. – Мы все свои.

-А некторые больше свои, — вставил молчавший до этого момента Мэтт, и Эда невольно отшатнулась от него, испытывая все более сильное отвращение. Леа присвистнул, но удержался от насмешки.