Бред! Абсурд! Невозможная нелепица!
Альбер же, не подозревая, и не желая подозревать о мыслях, что плодятся в бешеном, желающим, наконец, развязки, рассудке Мэтта, спросил:
-И все же, что это за девушка, с которой спутал почтенный герцог свою принцессу?
-А? – Мэтт увидел, что Гилот подходит к Эде, заговаривает уже с нею…
А может быть, и не такой уж и абсурд? Не такая нелепица, как кажется?
-В красном, — пояснил купец.
-Это…Эда. – Мэтт с трудом вспомнил ее имя, а затем увидел, как Эда, с трудом и видимым усилием бросается вверх по ступеням, в замок, оставляя позади Гилота, как будто бы тот сказал ей что-то, чего она слышать не желает. – Дознаватель. В свите герцога. Будет в свите.
-Она с нами? – Альбер не выдавал никакого напряжения голосом. Он знал, что напряжение – это то, что следует скрывать от своих сторонников. Даже вынужденных сторонников, которых ты собираешься обмануть, потому что напряжение – это близость к панике, та, же, в свою очередь, завладев и выдав себя, может отвернуть союзников и толкнуть на ошибку.
-Она…- тупо повторил Мэтт, мысли которого бешено летели и не давали ему и шанса остановиться на какой-то особенно четко. – Нет. не знаю. Пока нет.
-Жаль, — тоном, в котором не было сожаления, ответствовал Альбер. – Впрочем, вас ждут. И меня. Не забывайте, что вы можете положиться на нас.
-Дела улицы – это ваша задача, — Мэтт взглянул на Альбера и поспешно отвел глаза в сторону: вид у купца был не самый приятный. Он напомнил дознавателю свинью, но при этом, свинью самодовольную, если такое вообще могло быть.
