-Страшно не то, что я придумал.  Страшно то, что я начинаю видеть смысл. Понимаешь?

            Он обернулся – порывисто, резко, так как вообще обычно не делал, соблюдая в движениях осторожность. И что-то было в его взоре такое, что напугало Альбера. Прежде ему не доводилось видеть такой разительной перемене в своем друге.

-Я вижу смысл. Я вижу смысл в том, что казалось мне абсурдным. Мой разум кипит и требует действия, которого я прежде не знал. Это утопия! Это гибель! Для тебя и меня это верная смерть, но по нашему следу, по нашей дороге, может быть, пройдут другие и они уже смогут устоять. Я чувствую, что в моем уме рождается сила, которая переживет всех. Если ты хочешь знать, как и что я придумал – я расскажу тебе, но прежде знай, что ты, вступивший на этот путь, уже мертвец!

            Слова Ронана гремели. Он сам будто бы воспылал – такое безумство плясало в его взгляде. Альбера передернуло. Такой Ронан пугал его гораздо больше, но он был скептиком, а потому, списав все страшные предупреждения на поэтическую и нежную романтическую душу, купец спросил:

-Так как ты все придумал?

            И Ронан словно обмяк. Он виновато улыбнулся и сел, покорный и усталый на стул, с которого еще так недавно поднялся воителем.

-Прежде всего, — заговорил Ронан тихо, — нужен закон, согласно которому будет действовать Управление…мне нравится слово Совет, и я, если ты позволишь, буду называть это управление Советом.