Ронан был натурой романтической. Это читалось даже в его внешности: аккуратные черты лица, даже нежные, высокий рост, темные шелковистые, чуть вьющиеся волосы. Он говорил негромко, очень мягко и всегда был вежлив со всеми, даже с теми, на кого Альбер и смотреть не хотел. Между тем, Ронан, хоть был и вполне миролюбив, предпочитал самый худший и хрупкий мир хорошей драке, обманываться не стоило: фехтовальщик из него вышел отменный! Но натура его все-таки была близка к натуре поэта, чем к натуре воителя. Он часто влюблялся и страдал от этого, но не умел не любить, выбирая себе как можно более тяжелый случай влюбленности – либо вздорную женщину, либо ту, что была уже занята или замужем…
К заговору его привел Альбер. Для Альбера Ронан был кем-то вроде младшего брата – брата забавного, мягкого, которого нужно опекать. Альбер устроил его в свою Торговую Гильдию, когда случайно услышал его выступление и тот жар, с которым он вещал слушателям о любви в одном из трактиров. Услышал, разговорился и что-то тронуло его насквозь торговое сердце в этом человеке и он занялся его судьбой, отдал ему работу (а вернее даже – придумал), назначил ему жалование и сдружился.
Поначалу Альбер не хотел его даже ввязывать в заговор против короля, это никак не вязалось с тем чувством, что было в нем по отношению к Ронану. Но нет! Ронан сам появился на пороге его кабинета после того, как ушел из него дознаватель Сковер, сообщивший о скором визите Лагота и спросил:
