-А вы, стало быть, умники, знаете лучший исход? – теперь Эда уже не думала о том, что она пленница и вообще находится в чужом доме. Альбер не возражал, пододвинув к себе блюдо с перепелками, он принялся терзать несчастные тушки и раскладывать куски по тарелкам спорщиков. Происходящее его будто бы забавляло.

-Мы позволяем народу решать, чего он хочет! – Ронан не мог поверить, что какая-то непонятная личность пытается обрушить идею, которой он недавно зажегся сам. – народ не хочет гнета короны, народ хочет…

-Это вам народ сам сказал? Народ не знает, чего он хочет! Вы поднимете мятеж, думаете, что придете освободителями, а на деле? Что будет в итоге? Что вы хотите устроить? Кровь еще большую? Резню? Да народ не знает другой жизни! Всегда был король. Поколениями!

            Ронан вскочил. Его глаза горели лихорадочной сталью. Казалось, он может сейчас одним взглядом только метнуть молнию. Эда, не стерпев, тоже поднялась. Но тут уже влез Альбер. Он ударил кулаком по столу, заставляя спорщиков вздрогнуть. А посуду лязгнуть и рявкнул:

-Ну-ка сели есть!

            Эда и Ронан, не сговариваясь, взглянули друг на друга, потом на Альбера, затем, оба, разом остыв, смутились своей вспыльчивости, поспешно сели на места и ткнулись в тарелки.

-Я сказал – есть! – уже мягче повторил Альбер и пододвинул к каждому блюда. – Есть и слушать меня.  Вот так.  Вы оба правы…так, тихо! Эда – народ действительно не сможет нас понять сейчас в полной мере, Ронан, пей. Нет, ты лучше пей! И ты, Ронан, прав. Народ сам должен решить, чего он хочет. Мы просто покажем народу альтернативу.  Выборный совет земель, понимаете? Законы.