(22)

-Во имя Луала! – Альбер очнулся мгновенно, узнав о причине вторжения Эды в его покои. – Во имя Луала и девяти рыцарей Его! Как ты умудрилась его отпустить?

            Эда, мгновенно сжавшаяся под этой грозной яростью в комочек, чувствуя себя бесконечно виноватой, старалась не смотреть на Альбера. Ей как-то не пришло в голову поднять шум, задержать Ронана и перебудить весь дом, как следовало бы поступить.

            Но она этого не сделала и позволила Ронану выскользнуть в опасную кипящую гневом и яростью толпу, готовую выбросить, наконец, свое бесчинство на того, кто будет слишком слаб, чтобы защититься, облечь свое горе, свой гнев во что-то неукротимое.

            И тогда ей казалось это правильным. Ей не пришло этого даже в голову.

            Альбер, однако, был человек действия, а не слова. Проревев еще пару коротких уничижительных фраз ей, он спешно принялся поднимать с помощью своих слуг всех своих друзей и соратников. В доме началась страшная возня и суета, а на улице творилось что-то невообразимое…

            Хлопали чьи-то двери. Кто-то кричал, кто-то отборно ругался, а кто-то призывал Луала. Чья-то лошадь пронеслась совсем близко рядом с домом Альбера и Эде вдруг показалось, что лошадь эта неизменно должна ворваться в гостиную и…

            Была ночь, но было светло. На улице что-то горело, ходили люди с факелами. В доме – горели своим издевательским множеством свечи.