-Ввоз незаконен! – повторила Эда, и ничего не дрогнуло в ее лице – кажется, она заочно  не имела никакого сожаления к тем, кто проживал в этом ужасном месте столицы.

            Жена трактирщика уже только тихо плакала, не имея сил к сопротивленью.

-Ну, хоть себе возьмите! – взмолился нарушитель. – Отличное вино, чистое!

            Позади Эды послышалось шевеление. Она повернула голову и увидела шепчущихся солдат.

-Нет, — сказала она и себе, и им. – Никто не станет брать товар, ввезенный незаконно. Вылить!

            Никто не пошевелился. Трактирщик взглянул на нее с ужасом:

-Вы что? Это же…это из Седых берегов!

-Закон есть закон. Вылить.

            И снова тишина. Эда повернулась к солдатам:

-Я не поняла вашего бездействия. Вам надлежит подчиняться представителю дознания, в данном случае – это я. Или вы тоже забыли закон?

-Но вино же отличное…- с жалостью пробормотал кто-то из ее спутников.

-Я вас всех отдам под дознание, — пообещала Эда. – Сразу же, как вернемся, составлю протокол о промедлении действия!

            Это возымело эффект. Связываться с дознанием никто из солдат не хотел – за это можно было всерьез лишиться и ранга, и всех привилегий, а потому быстрее, чем нужно было, солдаты бросились к бочкам, и, тяжело дыша от неудобной ноши, принялись выволакивать их на улицу, чтобы на глазах Пепельного ряда разлить замечательное их содержимое.

            Трактирщица бросилась с воем за солдатами, но ее муж перехватил этот порыв, который грозил уже совсем серьезными неприятностями.