Такому нужно было быть среди поэтов, а не среди дознавателей! Но это было обманностью. Его мягкие черты не гарантировали и не проявляли реальное положение характера, которым он обладал – это был безжалостный, строгий и даже жестокий человек. Может быть, и излишне жестокий – его переводили от шпионов к пыткам в редких случаях, когда такие, как Фалько не могли больше вызнать ничего с помощью боли привычного вида. У Паэна же была удивительная фантазия на этот счет…
-Добрый вечер, Эда! – мягко поприветствовал ее Паэн, — как день?
-Все было нормально…под конец дня все взбесились! Ну ни раньше, ни позже! – Эда ответила мгновенно, ей хотелось пожаловаться на внезапно свалившегося на ее плечи подопечного по имени Двэйн.
-Садись, — предложил Тард, немногословный, преданный своей профессии, человек, подвигаясь чуть в сторону со стулом, чтобы она с удобством села рядом.
-Спасибо, — Эда и Тард часто баотали вместе. Но Эде было скучновато: он был спокойным, молчаливым и исполнительным. Работать с ним – получать полное его повиновение, а Эде это не нравилось…
-Вина? – предложил Тард и, не дожидаясь ее кивка, уже наполнил ей кубок легким фруктовым вином, пододвинул — все-таки, они уже очень давно работали.
-Да, — Мэтт, от голоса которого у Эды обрывалось сердце, отвлекся от наблюдения за карточной игрой дознавателей и, пройдя пару шагов, пересел от их стола, напротив Тарда и Эды, — я слышал. Говорят, тебя натравили на этого…памфлетиста паршивого?
