Моро был советником еще при ее отце. Тогда он казался ей – маленькой девочке очень уж взрослым, но, войдя в юность, Катерина поняла, что между ними разница малая, просто Моро ведет и ставит себя иначе, а еще – жизнь хлестанула его гораздо сильнее.
Отец, о котором Катерина вспоминала лишь призрачно, за что терзалась виною, приставил Моро к старшей дочери, чтобы обучить ее некоторым словесным наукам. И тогда Катерина пропала. Она тогда заставила полюбить себя поэзию, к которой прежде была равнодушна и даже пробовала сама сочинять что-то до ужаса нелепое и глупое, робко показывая его в конце занятия Моро, чтобы продлить мгновение рядом с ним.
А он вчитывался внимательно, потом смотрел на нее и, кажется, читал ее душу так же, как лист…
Но это было давно. Сейчас принцесса Катерина спала, наслаждаясь сонной грезой, где была Вандея, где снова была церковь Луала и мрачный Гилот, и, конечно, Моро…
Не было только отца. Может быть, не хотелось ей осознавать его смерть, а может быть, не хотелось вовсе о нем думать…отец и дочь были далеки друг от друга. Вильгельм винил ее за то, что она не сын. А она держала себя учтиво. И даже когда Вандея явно получала больше любви отца, чем старшая сестра, не выдавала острой и редкой ревности…
В это время принцесса Вандея не находила себе места. Покой она утратила в тот злополучный день, когда вышла замуж и потеряла отца. Все разрушилось меньше, чем за час и она умерла тогда всем тем, что было в ней прежде, осталось лишь незащищенное светлое нутро.
