-По вине солдат – это раз, — спокойно отозвался советник. – Свершившийся факт – это два. Истерить будешь потом – это три. Лучше скажи, как мы поступим?

-С ним?

-С ним и с ними…как будет со Сковером? как будем растаскивать Мэтта и Ронана?

-Ронана трогать не смей! – рыкнул Альбер. – Он мой друг!

-В делах войны нет дружбы. С точки зрения войны – Ронан почти бесполезен. А мы на войне. Он идеолог, но романтик, а это не для битвы. – Леа отпил из кубка, и, прежде, чем Альбер разразился гневливой тирадой, продолжил. – Однако надо смотреть вперед. Эда тоже не боец, но я оставил бы ее скорее, чем воина, имеющего ту же сторону, что и мы. А вот Мэтт…его нужно пустить в расход, уничтожив одновременно с ним и Сковера.

-Очевидно, — с легким содроганием и отвращением предположил Альбер, — у тебя, Леа, и план имеется?

-Имеется, — согласился он спокойно. – Но для начала скажи мне – через сколько будут готовы люди выступить против узурпатора?

-Если случится…что? – Альбер знал эту отвратительную манеру Леа, эту его тягу недоговаривать.

-Что-нибудь. Выходящее из ряда вон.  Я спрашиваю из любопытства.

-Часа три.

-И сколько людей на твоей стороне? Не стихийно собранный, управляемый народ, а именно на твоей стороне?

-Человек двести…двести пятьдесят, — Альбер не понимал, куда клонит Леа, но его настойчивые вопросы ему не нравились.

-А как с поддеркжйо Торговой Гильдии?

-Пока никак. Гильдия не поддержит никого до того, пока не будет все кончено. И мне дали намек, что сместят меня, если я продолжу борьбу с узурпатором.