-И сохранит?

-Полагаю, что нет, — Альберу вспомнились вспышки Эды. Если человек равнодушен – он не спорит. Если врывается в спор, значит может сменить свою позицию. К тому же, Альбер, прекрасно знающий Ронана, заметил, что тот проявляет интерес к враждебной соратнице. Чувства, рожденные на грани предательства и войны, обостренные угрозами и полным отсутствием в жизни Эды какого-то неизведанного прежде мира – все это сулило скорую оттепель в душе соратницы.

-На кой она вам…у вас же есть Мэтт из дознавателей.

-Он трус, — жестко возразил Альбер, — к тому же, законы должен создать тот, кто не имеет с них выгоду. Она ненавидит нас, презирает, а это говорит о том, что она будет жестока. Ее воспитал фанатик и это тоже дает возможность назвать ее закон суровым, но он будет суровым для всех. В ней нет сочувствия ни к кому из нас.

-Странные вы люди…- хмыкнул советник. – Мне пора. Мое отсутствие не может быть долгим. Почтенный герцог желает чаще видеть своего друга.

-Конечно, куда он без комнатной собачки!

-Альбер, не раздражайте меня, — очаровательно улыбнулся Леа, — к слову, о собачках. Говорят, ваша поэтическая собачка бегает по улицам, высунув от усердия язык.

-Вы о чем? – всякая веселость, даже напускная, оставила Альбера. Он понял зловещий смысл слов своего опасного соратника, но пытался сделать вид, что смысл ему не ясен, надеясь, что ошибся.

            Лучше ошибиться!