Он протянул руки Альберу и толпа зашумела еще яростнее.

-Благодарю за доверие, народ! – Альбер кивнул и отсалютовал пуще всех загремевшей армии. – Кенот, жрец ли ты народу такой же, как Луалу?

            Кенот улыбнулся:

-Я жрец Луалу и веду его волю народу.

            Толпа приветствовала и это. Имя Леа выскользнуло легко и естественно. Этот человек был всегда и везде на своем месте. Поразительного склада ум, гибкость характера и черты, которые сам черт не разберет!

            Мэтт прогремел от Пепельных рядов и тут уже было возмущение, но Пепельные ряды внушали то чувство брезгливого почтения, что спора не было.

            А как произнесли ее имя, как назвали и что сказали, Эда почти не услышала. Точно было про закон, про орудие, которое одинаково беспощадно к врагам…и вот уже чья-то рука помогает ей подняться по ступенькам.

            Но Эде все равно. Ей показалось, что в толпе она встретила взгляд Гилота, а потому взор ее в это многоликое чудовище жаден, но видит ли она хоть что-то? Но кто-то сжимает ей пальцы до боли и отрезвляет болью, и Эда чувствует раз и навсегда, что Гилота больше для нее нет. теперь, у  подножия нового мира, недалеко от тела последней представительницы королевской крови Эда больше ничего не значит для того дня, что грядет.

            Альбер зычно вызывает кого-то. Эда не узнает. Ронан, кажется, тоже узнает подходящих через раз. Эда и не стремилась знать, ее задача – закон, а вот Ронан обижен. Но день стоит такой легкий, а минута так торжественна, что отравлять ее смысла нет.