-Мы не горим после смерти, — возразила Катерина, — мы…
-Мне плевать, — повторил Филипп. – Предложение ограничено. Если нет – встань и выйди отсюда, не порть утро. И не смей тогда заговаривать больше. Если да – выпей из второго кубка.
Принцессы не принадлежат себе. Даже если хотят. Катерина не колебалась в душе своей, но знала, что должна выдержать паузу. Она прекрасно понимала, что Моро не стал бы бить тревогу, если бы обстоятельства не вынудили его, знала, что Вандея – богобоязненная и слабая не сможет никого защитить, даже себя. А Лагот… что ж, каждый платит за свои грехи.
Она выждала. Каменная, холодная и ровная, сплетенная из решимости, Катерина коснулась пальцем ножки второго кубка, поднесла ко рту и заставила себя сделать глоток. Она в жизни не пила вина и поморщилась, когда оно коснулось ее губ.
-Ну и молодец, — похвалил Филипп и улыбнулся по-настоящему, спокойно и весело, как будто бы произошло, наконец, долгожданное ему событие.
(10)
-И всё-таки, я очень скучаю по своей жене, мне нет покоя! – пожаловался Фалько, осторожно орудуя палкой в тлеющих костерных углях.
-Действительно, — Паэн закатил глаза, — никто не будет искать беглецов из тюрьмы узурпатора в его собственном доме!
В заключение они попали еще на пиру, где был убит Вильгельм. Началась паника, они попытались ликвидировать Сковера, но в итоге… в итоге, Сковер убрался, а воцарившийся Лагот убрал всех, мало-мальски подозрительных. В первую очередь это коснулось дознавателей, к которым герцог испытывал теперь определенное отвращение.