-За своих людей я отвечаю, — Гилот переключил внимание леди Эллен на себя. – Эда – дознаватель, и дознаватель хороший. Сведения же, повторяю вам, которые вы мне сообщили…

-Я сообщила вам достаточно! – оскорбленно воззвала к рыцарскому чувству леди Эллен.

            Бесполезно. Для того чтобы быть рыцарем, нужно сначала осознавать себя человеком, а Гилот никогда им себя не осознавал.      

-Тогда я не смогу вам помочь, — его лицо – каменное и беспристрастное не тронула никакая тень сочувствия. Еще бы…с чего бы ему вдруг испытать сочувствие? Разве это не логично? Есть факты – есть помощь, нет фактов, или факты только лишь приоткрыты – пожалуйста, пойдите вон!

-Что вы хотите знать? – Леди Эллен сидела напряженно, как струна, идеально прямая, всеми оскорбленная и сохраняющая с трудом лицо.

-Как часто вы виделись с господином…- Гилот опустил глаза на пергамент перед собой, — Умбером?

-Вы должны меня понять, — леди Эллен нервно оглянулась на непроницаемую Эду, — нет, право! Это невыносимо, невыносимо!

            Она снова попыталась зайтись в рыданиях, но даже Эда чувствовала, что в рыданиях ее нет ничего от настоящего.

            Удостоверившись, что ее никто не бросается успокаивать, леди Эллен еще немного поскорбела, взывая к жалости подземелий, но не получила и тени того ответа, который привыкла получать у себя, наверху. Она отняла, наконец, руки от лица и заговорила также надменно и также строго: