-Не скажи, — Мэтт отнял руку от головы и сел прямее. – Ой, Эда, не скажи! Нельзя быть идиотом, если ты контрабандист.
-Ну вот, пожалуйста, первый случай!
-Не думаю, — возразил Мэтт спокойно. – Эда, это специально.
-Ему что, в тюрьму хочется? – скривилась дознаватель. – Мэтт, что ты…
-Пойми, Эда, если он попадется на мелочи, а здесь, сама заметь, мелочь – вероятность того, что мы обнаружим его на крупных делах, уменьшается. То есть, знаешь, некоторые убийцы или отравители, когда чуяли, что земля под ногами горит, творили легкое и максимальное тупое мошенничество или неумелую кражу. За это время, пока шло разбирательство этой мелочи, след уходил дальше от них. Кого-то, конечно, это не обманывало, но бывали случаи, когда и прокатывало.
-Хочешь сказать, он специально оставил нам следы о своей мелкой контрабанде, чтобы избежать наказания за что-то серьезное?
-Думаю, что да. Здесь от силы – штраф или плетей двадцать. Ввозил-то по мелочи. Объем контрабанды, помнишь, по тому же вину с Седых Берегов? Ввоз больше пяти стандартных бочек уже влечет за собой клеймо контрабандиста. А он ввез три! Или вот, ввоз бочки раствора медянки карается каторгой. А он ввез полбочки.
-Два раза по полбочки! – обиженно поправила Эда.
-Да хоть десять. Эда, я тебе скажу честно – контрабанду ловят каждый день. Знаешь, сколько доводят до Дознания? Единицы! Потому что стражники тоже люди, им проще отвесить пинка и уничтожить незаконный ввоз, чем сидеть, оформлять за каждую бочку медовухи протокол. Вот если запрещенное что-то, или же превышение значительное, или принципиальный стражник – тогда, да, доходит до нас.
