Запах  мыла. Он  просто отпечатался  в  голове  Алексея  и  на  его  вымытом  мальчишеском  двадцатилетнем  теле.

  Алексей думал  о  доме  и  об  отце  и  матери, как, наверное, все и его брат Иван. Как  сейчас  там  они  и, что  делают. Он  вспоминал их  лица. Лица  уже не  молодые и  измученные  жизнью. Лица почти стариков. Особенно мать, которая  была  очень больной, и неизвестно увидят  они  ее  вместе  с  братом по  возвращению домой  живой  или  нет. Война, ведь  все  равно  имеет  свой конец, все  равно должна будет, когда-нибудь закончится. Главное выжить  и вернуться  домой.

  Майора Кравцова, что-то долго не было видно, и он не явился к ним как обещал. Что-то, наверное, происходило в бункере, поэтому была вот эта шумливая человеческая быстрая суета. Руденко скомандовал им всем отбой и они, единственные здесь теперь пока отдыхали в этом кубрике.

  Им только здесь всем удалось перезнакомиться вот так лежа в кроватях под выключенным слабым электрическим освещением, падающим с единственной слабо горящей лампочки с бетонного потолка бункера. Всего одна лампочка и все, было освещение.

Полушепотом они знакомились друг с другом и тогда Алексей узнал имя того болтливого молодого парня из соседней лесной деревни, которым был так недоволен капитан Руденко. Звали его, оказывается, также как и его Алексеем.

— Тезка, значит – произнес  тот  Алексей  Алексею — Будем, значит, знакомы.