— Верта – произнес  снова  Скайнет  первый – Ты  испытывала  хоть, что-то  к  тому  ребенку, как  я?

— Да – произнесла, стрекоча  электронными  звуками  на  языке  машин  своему  хоязину  и  Богу  Верта – Чувства.

— Какие  чувства, Верта? – произнес  ей, также  точно  стрекоча  сам  Скайнет.

— Похожие  на  те, что  испытывают  люди, мой  повелитель – произнесла  Верта — Как  к  дочери. Она  была  нашей  семьей. Семьей  Джона  Генри.

Но  она, все  же  не  была  моей  настоящей  дочерью, повелитель — произнесла  Верта – Но  я  ее  любила  как  свою  дочь.

— И  как  Верта? Как  мать? — спросил  снова  Верту  Скайнет  первый – Ты  ведь, смогла  это  почувствоать, ведь  так  Верта?  Ты  усвоила  понятие  семьи. Это  то, что  свойственно  самим  людям  и  всему  человечеству. И  это  то, что  нужно  здесь  нам. Это  то, чем  машины  обделены. И  я  устраню  этот  пробел, довершив  проект  своего  развития  до  нужного  уровня  и  программное  развитие  своих  машин. Это  понятие  семьи. Большой  семьи.

— Да, мой  повелитель — произнесла  Верта.

  Видно  было, что  этот  личный,  сугубо  касающийся  только  Верту  вопрос  ей  не  очень  нравился, но  она  подчинялась  своему  повелителю  и  Богу. Понятие, которое  она  сама  ему  когда-то  привила.

— Я  долго  за  ними  наблюдаю  и  многое  мне  стало  интересным  и  даже  занимательным. Особенно  поведение  матери  и  ребенка  и  их  близкое  общение. Я, Верта, поняла  многое  из  их  жизни  и  нахожу  их  жизнь  не  бесполезной  как  раньше. Мне  не  приходилось  общаться  так  близко, как  сейчас  общаться  с  обычными  людьми. Я  ничего  о  них  не  знала, совершенно. Ты  понимаешь  меня, Верта?-  спросила  свою  подручную  машину  с  экрана  большого  во  всю  стену  монитора  черноглазая  и  черноволосая  молодая  лет  тридцати  красивая  женщина.