Он  Алексей  спросил  Юлию, сколько  он  уже  тут?

— Более  трех  недель – ответила  она  ему. И  это  Алексея  ужаснуло. Он  уставился  в  черный  из  твердого  пластика  больничный  пол  своей  одиночной  палаты  и  замолчал. Зная, что  его  наверняка  потеряли, раз  не  нашли  его  мертвым. И  это  его  еще  больше  напугало.

—  Ты  здесь  с  шестнадцатого  апреля, а  сейчас  уже  пятое  мая. Ты  был  все   это  время  в  состояние  комы – произнесла  ему  Юлия – Я  думала, что  доктор  Карл  Эванс, и  я  не  выведем  тебя  из  нее.

  Она  посмотрела  на  него, осунувшегося  и  в  растерянности, сидящего  на  своей  постели  своего  подопечного  больного  Егорова  Алексея  и  добавила, может, чтобы  приподнять  ему  настроение — Но, если  хочешь, я  могу  похлопотать. И  тебя  оставят  здесь  в  этом  блоке Х50. Попрошу  Верту, и  она  разрешит  это  сделать.

— Верту? – поинтересовался, вдруг  прейдя  в  себя  и, услышав  ее  Алексей – А, кто  это?  Он  оторвал  от  пола  свои  синие  глаза  двадцатилетнего  мальчишки  и  посмотрел  на  Юлию. 

— Ты  ее  уже  сегодня  видел  здесь  в  этой  больнице, Алексей – произнесла,  вдруг  неожиданно  и  как-то  прямолинейно  назвав  его  по имени  Юлия.

И  Алексею  показалось, она  действительно  не  равнодушна  к  нему. Равно  как  и  он  к  ней. Возникло  что-то, что  начало  их  вместе  связывать. Еще  с  того  на пол  у  постели  падения. Наверное, это  ее  Юлии  широко  открытые  синие  девичьи  глаза. Очень  добрые  и  не  равнодушные. И  не такие  как