— Иди  домой, Вера — произнес  еще  раз  Дмитрий, сам  прижав  Веру  к  своей  груди, как  словно  был  ее  родным  отцом.

— Иди  домой  и  оденься  во  что-нибудь  сухое — произнес  он  ей  тихо, а  сам прижимал  прижитую  несовершеннолетнюю  красивую  мокрую  всю  в теплой  дождевой  воде  сожительницу. Сам  уже  тоже  весь  мокрый  от  бурного  ливня.

— Дядя  Дима — прошептала  Вера  ему – Дождь – Это  так  здорово. 

— Я  знаю, но  пора  домой – ответил  также  тихо  он  ей. Еще  ночь  на  дворе.

   Дождь  продолжал  лить, но  они  оба  уже  были  дома. И  каждый  в  своем  углу  переодевался  в  сухое.

  Вера  аккуратно  стащила  свою  прилипшую  к  ее  голому  девичьему  телу  ночнушку  под  которой  не  было  ничего.

  Дмитрий  тоже  сбросил  с  себя  мокрую  майку. Оставаясь  лишь  в  одних  мужских  широких  намокших  от  дождя  трусах.

— Дядя  Дима — спросила  радостная, стоя  голой  девичьей  спиной,  вся  целиком  голая, она  к  нему, а  он, отвернувшись  и  снимая  все, как и  она  с  себя  сырое, стыдливо  слушал  ее.

 — Что, девочка моя? – спросил  Дмитрий, даже  краснея, как  мальчишка. И  это  было  еще  стыднее  ему  взрослому  уже  пятидесятилетнему  стареющему  деревенскому  мужчине.

  Вера  развернулась  вполоборота  и  посмотрела  на  него  и  тоже  практически  голого, в  одних  мужских  трусах  и  отвернувшегося  в  сторону  окна, где  шел  ливень.