Верта  повернула  голову, и  тоже  прострекотав   на  непонятном  человеку, а  лишь  машинам  языке, подозвала  к  себе   другую  машину  женщину. На  вид, моложе  первой. Лет  двадцати. Практически  еще  совсем  девчонку. И,   одетую  в  некий, облегающий  ее  гибкое, невысокое  навскидку, не  более  метр  шестидесяти, девичье  с  узкой  подпоясанной  широким  поясом, плотно  облегающего  как  у  аквалангиста  или  летчика-космонавта  белый  комбинезон. И  обутую  в  такие  же  белые  толи  кроссовки, толи  кеды  на  молниях  замочках, равно, как   и  ее  весь  облегающий  красиво  все  ее  полненькие  бедра  ног  маленькую  девичью  грудь, руки  и  все  гибкое  узкое  в  талии  тело  из  какой-то  плотной  ткани  костюм.  

  Та  вторая  женоподобная  машина, подошла  и  встала  рядом  с  первой, а  Т-600  заводили  пулеметами  Гаглинга  по  сторонам, так  как  бы  предупреждая  всех, кто  хоть  дернется, то  будет  всем  каюк. Они  не собирались  стрелять, но  могли, если  бы  поступила  команда  от  этих  двух  машин. Не  раздумывая  и  совершенно  хладнокровно. Эти  четыре  охранника  могли  всех  тут  положить  и  превратить  в  кровавое  посеченное  месиво  своими  установленными  на  их  правые  гидравлические  манипуляторы  руки  ленточными  скорострелками.

— Это  ты  там! – произнесла, громко  крикнув  на  весь  тюремный  лагерный  блок  Верта – Что-то  произнес  в  мой  адрес, человек? Как  ты  меня  назвал?! – она  продолжила – Я  вижу, ты  тут  главного  из  себя  строишь, здоровяк!