Она  стоит  среди  тех  сверкающих  титаном  машин  и  зовет  его. Она  протягивает  ему  свои  руки  и  меняется. Меняется  вся. Меняется  целиком.

  И  Алексей  уже  видит  другую  женщину, но  по-прежнему, почему-то  такую  же  ему родную, как  и  та, что  была  до  этого.

  Совершенно  нагую, распустившую  длинные  черные  по  спине  и  женским  плечам  извивающиеся  локонами  как  живые  волосы. Облепленную  всю  с  ног  до  головы  в  том   сером  падающем  вокруг  пепле, и  она  там  стоит  и,  также  машет  руками  и  зовет  его  к  себе. Сверкая  черными  как  мрак  преисподней, но  невероятно  красивыми  глазами. На  облепленном  пеплом  женском  красивом  еще  молодой  женщины  лице. Глазами, наполненными  ласки, заботы  и  любви. Из-под  которых, горит  такой  же  красный  яркий  жуткий  свет. Гипнотический  и  ледяной, но  кажущийся  ему  Алексею  почему-то  близким  и  родным.

— Мама! – вдруг  кричит  он, сам, не  понимая  и  не  зная  почему?

  И  его  крик  разносится  гулким  пронзительным  оглушающим  его  же самого  эхом  в  оседающем  сером  пепле  между  руин  рухнувших  стертых  ядерной  войной  зданий.     

— Мамочка! – он  снова, кричит, срывая  со  своего  мальчишеского  лица  противогаз – Я  так  долго  ждал  тебя! И  ты  пришла  за  мной!

  А  она, тянет, молча, к  нему  свои  голые  покрытые  человеческим  пеплом  женские  материнские  руки. И  он  встает  в  выбитом  ударной  волной  окне  того  многоэтажного  здания.