Он  и  не  успел  глазом  моргнуть, а  эта  или  это  в  облике  черногазой  и  черноволосой  красавицы  путаны, уже  стояла  у  его  постели. У  ног  и  смотрела  на  него. Практически  впритык  прижавшись  в  заднику  постели  своими  красными  длинными  выше  женских  колен  на  тонкой  высокой  шпильке  расклешоными  в  голяжках  ботфортами. Выставив  вперед  оголенный  свой  смуглый  загорелый  женский  с  круглым  соблазнительным  пупком  и  пропирсингованный  живот  из-под  своего  черного  с  нелепой  какой-то  картинкой  черного  топика. Она  смотрела, молча, пока  на  него  Виктора  Кравцова. Не  отрывая  от  него  черных  своих  широко  открытых  под  изогнутыми  дугой  черными  бровями  на  таком  же  смуглом  брюнетки  миловидном  лице  глаз. Глаз  Нью-Йоркской  уличной  путаны. 

  Он, тоже, вытаращился  на  нее  во  все  глаза  и  молчал.

  Кравцов  даже  не  въехал, что  это  была  Верта  тогда. Это  сейчас  он  знал, что  это  она  и  понял  позднее, когда  все  закончилось.

  Брюнетка  распустила  свои  шикарные  такие  же  длинные  вьющиеся  змеями  волосы  по  свисающим  с  ее  ушей  золотыми  блестящим  кольцами  серьгам. По  шикарной  размера  четвертого  груди  в  черном  кружевном  под  тем  топиком  лифе, плечам, и  спине. И  смотрела, теми  как  сама  ночь, прямо  на  него  своими  черными  красивыми  под  черными  изогнутыми  бровями  глазами.