Она  погладила  его  по  коротко  стриженной  черноволосой  голове  майора  драчуна  и  дебошира. Кудрявцевой  майор  нравился, но  буйный  его взрывной  характе  пугал  радистку  и  связистку  Кудрявцеву  Тамару  поближе  сойтись   с  майором. К  тому  же майор  не особо  берег  себя. Он  лез  часто  под  самый  нос  роботов  Скайнет. И  неизвестно, сколько  бы  протянул  он, но  пока  смерть  обходила  майора. Но  вот  его  мальчишки  гибли  вокруг  него. А  он  как  заговоренный  уходил  от  плена  и  смерти. За  что  винил  постоянно  себя. И  очередная  потеря  выбила  майора  Виктора  Кравцова  совсем  из  здравого  состояния. Он  был  реально теперь  неуправляем  и  даже  опасен. И  полковник  Остапенко  приказал  держать  его  теперь  здесь  взаперти. Как  сумасшедшего, помешавшегося  на  мщение  Скайнет  и  всем  кругом.

   Закрылась  снова  железная  дверь  арестанта  и  его  бетонного  бункерного  бокса. Кравцов  спал. Он  отключился. Отключился  с перепоя. Он  воткнулся  лицом  в  рукав  военной  офицерской  зеленки  и  сопел  во  сне, что-то  мыча  себе  под  нос. Во  сне  ему  приснился  его  Алешка. Он  видел  его  живым  и  здоровым. И   Алешка  ему  говорил, что  он  у  Скайнет  в  плену. Что  он  скоро  вернется  и  что  закончится  война  и  наступит  мир.

  Он, Виктор  видел  его  в  ореоле   какого-то  яркого  света. В  разрядах  каких-то  электрических  молний  вылетающих  из  этого  яркого  света  и  охватывающих  яркое  шарообразное  это  световое  гудящее  на  разных  звуковых  интонациях  свечение. Он  видел  его  среди  вращающихся  и  крутящихся  каких-то  больших  колец, какого-то  механизма. И  он  там  был  не один. Там  был  еще  кто-то, за  его спиной. Он  увидел  какую-то  молодую  красивую  черноглазую  женщину. С  красивыми  такими  же  длинными, словно  живыми  вьющимися, словно  черные  змеи  по  ее  голым  плечам  волосами. И  та  женщина  прижимала  его  Егорова  Алексея  к  себе  как  родная  его  мать, и  он  его  Алешка  исчезал  в том  ярком, искрящемся  длинными  лучами  свете, среди  тех  вращающихся  колец  некого  незнакомого  Кравцову  устройста.