В  тех  ее  зеленых  глазах  стояло  некое  злобное  издевательское  ехидство  и  презрение.

— Докажи  мне, что  ты  герой, а  не  трус — произнесла  она  Алексею – Или  ты  может, как  твой  старший  брат  Иван? Тоже, сейчас  побежишь  и  бросишь  нас  здесь  умирать? Если  нет, так  докажи, что  не такой!

— Что  с  тобой, Светик? — тихо  и  напугано  произнес  оторопевший  и ошеломленный  ее  такими  необъяснимыми  странными  обвинительными  наездами  Алексей. Он  смотрел  в  Лесковой  Светланы  глаза  и  не понимал  ничего  в  той  ее  лютой  уже  по  отношению  к  нему  женской  дикой  свирепости. Озлобленности, а  не  прежней  как  раньше  страстной  любви.

  Губы  Лесковой  Светланы  вдруг  скривились  в  колкой  и  ехидной  девичьей  злорадной  издевательской  ухмылке.

— Я  тебе  сейчас  не  Светик – произнесла, шипя, уже  как  злобная  дикая  кошка  Багира  Алексею – Я  твой  непосредственный  сейчас  командир, понял, ты  меня, боец  Егоров. Здесь  нет  майора  Кравцова, чтобы  прикрыть  твою  как  твоего  старшего  трусливого  братца  задницу.

  Она  это  так  произносила, даже, не  обращая  внимания, на  такого  же  оторопевшего  и  офигевающего  от  своей  Багиры  радиста  группы  Гарика  Резвого. И  повторила – Слабо, да? Сбегать  туда  и  обратно? Трус? Трус, боец  Егоров  Алексей? Тебе  приказывать  надо?

— Багира! – Гарик  снова, уже  так  же  недоумевающе  и  возмущенно произнес – Багира, ты  чего?!