— Мамочка! – прокричала  Юлия — Помогите! – она  перепугано  закричала на весь  лес, озираясь  по сторонам  и  вытаращив  перепуганные  синие  девичьи  глаза, увидев  свои  раны  и  текущую  ручьями  красную кровь. Но ее  ударили  прикладом  оружия  по  робота  голове, уронив  снова  на  землю. Кто-то, тут  же, поставил  тяжелый  на  шипованной  подошве  солдатский  военный  ботинок  ей  на  шевелящуюся  на  гидравлике  диафрагмой  машины  залитую  текущей  кровью  грудь. Юлия  упав  снова  на  землю, закрутила  по  сторонам  своей  русоволосой  растрепанной  длинными  волосами  головой, ища  Егорова  Алексея  и  робота  охранника  Т-800, но  рядом  их  не оказалось. И  еще  больше  напуганная, вытаращив  еще  сильнее  свои  синие  машины  глаза, заплакала  от  ужаса  и  жуткой  боли.

— Мамочка! – она  как  живой  человек  зарыдала – Мамочка, спаси  меня! Мамочка!  

— Разоралась  тварь! Как  живая  разоралась! Прям  как  живой  человек! — раздался  из  окружившей  Юлию  толпы  военных  голос – Добить  эту  тварь!   

— Надо  же  не  сдохла! Человек  бы  уже  дуба  дал, а  она  нет! — услышала  Юлия, другой  следом  чей-то  из  толпы  голос.

 – Может, прикончить  эту  тварь, пока  она  лежит?!  — громко  кто-то  еще  добавил.

— Нет! – скомандовал, громко  какой-то  высокий  и  полностью  одетый  в  защитный  бронированный  военный  костюм  человек. С  каской  на  голове  и  очками  маской, скрываюшей  почти  его  полностю  лицо. Он  встал  в  ногах  лежащей  и  корчащейся  под  солдатским  ботинком, поставленным  на  ее  трепещущую  в  страданиях  машины-гибрида  девичью  полненькую  грудь  от  боли  Юлии. И  она, заливаясь  слезами, увидела  того, кто  это  сказал, но  не  увидела  его  за  той  маской  лица.