Благо  еще помогали  военные. Они привозили  всю  зиму  продукты  из своих  закрамов  и подземных  ракетных  складов. Из  Советских  еще  военных  продовольственных  запасов.   И  из  того, что  отбивали  у продовольственных  конвоев  Скайнет, идущих  по  лесным  и  горным  дорогам  в  лаборатоную  крепость  цитадель  S9A80GB18. Для  прокорма  военнопленных  Скайнет. Это было  конечно  не  здорово, но  надо  было  выживать самим  и  военные  ракетчики  делали  вылазки, рискуя  собой.

  Из  продуктов  чаще  всего  были  консервы. И  на  этом  было  спасибо.

  И  Дмитрий  помнил  как  это. И  Борька  выжил, благодаря  ему, и  его стараниям  и  постоянному  в  сараюшке  потдерживаемому  всю  лютую  зиму  теплу. И  стал  дорог  Дмитрию  не меньше, чем  человек. Как  родной. Он  с  ним  даже  стал  разговаривать. Особенно  сейчас, когда  не  было  сыновей.

  Он, оставив  умершею  Антонину, пошел  снова  в  сени  дома. И, надев  резиновые  калоши  на  валенки, и  ватную  фуфайку, вышел  из  дома  и  пошел  проведать  хряка  Борьку. Теперь  только  Борька  остался  у  него. С  кем  он  мог  хотя  бы  поговорить. Хоть  Борька  только   в  ответ  ему  хрюкал. И  тем  не  менее. Это  единственное, что  у Дмитрия  теперь  осталось.

   Он  подумал, снова  о  сыновьях. И  заплакал, подойдя  к  сараю, где  хрюкал  громко  хряк  Борька. Он  подумал, что  им  скажет, если  Иван  и  Алексей  вернуться  домой. Расскажет, как  не  уберег  отец  их  мать.