— Умерла? – машина  спросила  его  и,  не  понимая, что  это, быстро  включила  данные  в  процессоре  и  все  о  том, что  такое  человеческая смерть. Мгновенно  прокручивая  данные, и  ужасаясь  этому, отвернулась, снова  в зеркало  уже  напуганными  в  страхе  глазами.

  У  нее  загудела  в  груди  водородная  одна  из  включенных  батарей, и  застучало  искусственное  врощенное  усиленное  в  груди  под  бронеплитой  из  колтана  человеческое  сердце. Гидравлические  в  сервоприводах  руки  и  пальцы  машины  сжались  в  девичьи  кулачки. И  задрожали  даже  ее  машины  ТОК715  под  камуфляжной  человеческой  биоплотью, такие  же гидравлические  ее  бронированного  колтаном  эндоскелета  ноги.

  Этот  ужас  был  человеческий, но машина  его  поняла  по-своему.

  Она  перелистала  все, что  было  в  ее  базе  данных  под  словом  смерть.  И   увидела  что  такое  это… И  как  это  может  быть  применимо  к  ней  как  к  машине.

  ТОК715  охватил  парализующий  ужас. Робот  Скайнет  примерил  это  понятие  к  себе  как  к  роботу, и  она  Вера  сдавленно  дрожащим  человеческим  голосом  произнесла  Дмитрию — Я  боюсь  смерти, дядя  Дима! Я  не  хочу  смерти!

— Что  ты! – произнес  громко, и  не  на  шутку, встревожившись  Дмитрий – Ты  совсем  еще  молодая! Тебе  рано  умирать, девочка  моя! Ты  не  умрешь!

— Правда?! — произнесла  Вера.

— Правда! — ответил  Дмитрий, сам  не  на  шутку  напугавшись  и  глядя  на  нее – Я, не  отдам  тебя  никому  и  ей  тоже, девочка  моя! – Я  защищу  тебя  от нее. Не  бойся  и  забудь  про  это! Забудь! Лучше  посмотри  на  вязанные  кофточки  моей  супруги. Антонина  их  все  лет  двадцать  не  снимала  с  себя. В  лютую  ядерную  зиму. По  несколько  таких  кофточек  и  куталась  во  все  эти  шали  и  платки, находясь  дома. А  платки, смотри  какие  красивые, нравятся?