Дмитрий  расспросил  как-то  об  этом  свою  Веру, но  та, ничего  ему  на  это  не  ответила. Она  лишь  сказала, что  оттуда, откуда  она  приехала  сюда  к нему, там  ничего  такого  небыло. И  он  не  стал  углублятся  в  эту  неприятную  для   молодой  семнадцатилетней  девицы  тему. Так  он  думал, принимая  Веру  за  человека.

  Так, что  им  повезло. Просто  повезло.

  Теперь  вся  деревня  отмылась  в  своих  заново  растопленных  деревенских  банях  и  сияла  свежей  чистотой  своих  домов, чистотой  вымытых  тел  и  стираной  одеждой. Жизнь  снова  начала  здесь  налаживаться  с  приходом  теплого, хоть  и  дождивого  лета.

  Дмитрий  даже  хряка  Борьку  отмыл, как  человека  в  той  сараюшке, которую  постоянно  тоже  топил, всю  лютую  ядерную  зиму, как  и  свой  дом  с  женой  и  детьми.

— Ну, что  ж  пора – произнес  Дмитрий.

— Пора — ему  ответила  радостная  Вера.  

  И  вскоре, они, уже  втроем, быстро  собравшись, покинули  старенький  покосившийся  дом  Егорова Дмитрия. И  все  втроем, пошли  на  местный  сельский  праздник  по  случаю  наступившей  весны  и  лета. По  случаю  нового  явления  ожившей  природы  и  открытия  снова  в  деревни  их  староверческой  церкви.

  Все  возрождалось. И  все  оживало. Природа  и  сама  жизнь.

  Некоторые  в  деревне  говорили, что  видели  в  лесу  настоящего  живого  медведя. Другие  маралов. Целый  табун. Оленя  и  нескольких  молодых  олених. Кругом  все  цвело  и  зеленело. Летали  бабочки  и  жуки. Даже появились  редкие  в  этих  краях  рыжие  стрекозы.