Машина, постояв  немного  на  месте  над  обгорвевшими  дымящимися  человеческими  останками, по  воздуху  гудя  реактивными  двигателями, поплыла  медленно  в  сторону  того, кто  ей  был  нужен.

  Она  нашла  его. Мгновенно, в считанные  секунды, сличив  все  данные  с  вложенной  в  центральный  процессор  информацией  и  передавая  второй  внутри  ее  находящейся  машине. Киборгу  Т-800. И  тот  отдал  приказ  ОУ зависнуть  над  искомым  объектом  АВN005476859. И  выпустить  выдвижную  аппарель  из  грузового  своего  отсека. 

  Киборг  увидел  теперь  лично  сам  и  своими  теперь  электронными  камерами  глазами  того, кого  ему  предстояло  эвакуировать  отсюда  на  базу  Скайнет. Он  спрыгнул  с  аппарели  на  землю  сзади  только  что  поднявшегося  на  ноги  Егорова  Алексея, который  еле  стоя  на  тех  ногах, медленно  чуть  ли  не  падая, пошел  от  дерева  к  дереву  на  том  заросшем  цветами  и  травой  косогоре. И, не  видя  его, расставив  в  стороны  руки  и  боясь  упасть  контуженный  обхватившись  за  ствол  сосны, пытался  устоять  на  подгибающихся  своих  мальчишеских  ногах. Он, потеряв  все  свое  боевое  снаряжение  в  момент  контузии  от  удара  ультразвуковой  волны, был  теперь  совершенно  безоружен. Он  потерял  все.  Лопнувший  на  поясе  ремень  с  гранатами  и  обоймами  от  плазменной  винтовки  Вестингауз  МЕ-25,  как  и  саму  винтовку. И  теперь  стоял, обхватив  ствол  дерева, и  шатался  во  все  стороны  оглоушенный  ударом. И  не  соображая  ничего. Все, что  он  сейчас  видел, все  переворачивалось  с  ног  на  голову. И  земля  качалась  и  уходила  из-под  Алексея  ног. Его  камуфляжная  форма  ракетчика  полопалась  по  швам  до  самых  солдатских  военных  ботинок. Даже  шнурки  на  ботинках  порвались  и  туго  стянутые  голяжки  разошлись  в  сторону  на  его  Алексея  ногах. А  пуговицы  и  замки  на  его  летней  маскировочной  зеленке  разорвались  и  поотлетали  во  все  стороны. В  таком   же  виде  было  и  под  камуфляжем  его  военное  солдатское  ПШ, до  самого  нижнего  белья. Каска  и  шапка  улетели, вообще  неизвестно  куда, и  видимо  укатились  со  склона  косогора. Только  защитные  металлические  нарукавники  и  наколенники  еще  были  на  своем  месте  и  почему-то  уцелели  и  не  оторвались. А  сама  голова  гудела  как  церковный  в  их  лесной  староверческой  деревне  большой  на  колокольне  колокол. В  ушах  звенело  и  все  померкло  перед  глазами. И  он  только  успел  еще  схватиться  за  ствол  дерева, пытаясь  устоять  на  своих  мальчишеских  подкашивающихся  дрожащих  и  слабеющих  не  желающих, как  и  его  руки  теперь  слушаться  ногах.