Она, снова  стала  рыжеволосой  той  сучкой  Вертой. Преобразившись  мгновенно, и  на  его  глазах,  вновь  из  черноволосой  уличной  распутной  путаны  в  свой  прежний  и  настоящий  облик. Облик  машины  из  жидкого  металла  Т-1001. И  она, стояла  и  сверкала  блестящим  внизу  под  своей   покрытой  живой  биоплотью  женским  миловидным  лицом  блестящим  ртутью  из  полисплава  голым  телом. И  сброшенная  до  этого  на  пол  ее  одежда  превратилась  в  жидкий  металл. Живой  металл, который  превратившись  в  жидкую  подвижную  растекшуюся  по  полу  из  твердого  пластика  лужу, буквально  слился  внизу  с  ногами  стоящей  голой  Верты. И  то, что  было  сброшено, вновь  превратилось  в  ее  одежду. Иную, правда, одежду. Одежду  самой  Верты. С  воротом  стойкой  серый  костюм. И  до  колен  зауженную, очень  короткую  юбку,  в  черных  чулках  на  стройных  ногах, одновременно  изменяя  саму  фигуру  машины  Т-1001. Утягивая  и  изменяя  обратно  до  нужного  вида  и  объема  все, что  было  до  этого   уличной  Нью-Йоркской  путаной.  Ее  волосы  огненно  рыжие  даже  в  свете  луны, заплелись  в  длинный  рыжий  за  Верты  спиной  до  самой  ее  широкой  задницы  хвост  и  зализался  ее  широкий  машины  лоб  стянутый  на  затылке  золотой  брошью  из  ее, же  полисплава. И  кожа  стала  белой, а  не  загорелой  как  у  той  смуглой  уличной  чертовки  путаны. И  глаза  стали  снова  зеленые  зрачками  и  тонкими  губы, поменяв  тот  свой  цвет. И  она, смотрела  на  него  игривыми, но  теперь  холодными  как  у  самой  настоящей  машины  глазами. Глазами  настоящего  робота. Робота  из  жидкого  мимикрирующего полисплава.