— Идиоты! – кричал, сам  разговаривая  с  собой, и  всем  кто  его  мог  услышать  за  металлической  дверью — Я  всегда  был такой! Придурки! Неадекватен!

  Он   повернул  голову  к  железной  запертой  снаружи  под  замок  двери – Как  же! Вы  сами  неадекваты, уроды! Вы  погубили  Алешку! Вы  все  виноваты  в  его  гибели  и  я  дурак!

  Он  закрыл  лицо  руками  и  заплакал  навзрыд.

  Майор  Виктор  Кравцов. Военный, потерявший всех  своих  родных, и  то так  не  рыдал  как  сейчас. 

— Алешка – произнес  он, тихо  сам  себе  и  опустил  пьяную, кружащуюся  от  перепоя  голову  на  стол — Где  же  ты, Алешка? Я  виноват  перед  тобой. Мой  приказ  погубил  тебя, Алешка. И  эта  сука, Лескова. Эта  тварь  и  блядь  бункерная. Она  погубила  даже  своего  радиста  Гарика  Резвого. Сука, сука  и  блядь. Надо  было  всадить  ей  обойму  моего  ТТ  в  брюхо.

  Произнес  Кравцов  и  уснул, так  лежа  на  своем  столе, когда  открылась  дверь. И  первой  вошел  охранник  с  макаровым  в  кобуре. И  следом  вошла  радист  и  связист  ракетного  бункера  Кудрявцева  Тамара. Она  принесла  поесть  арестованному  в  очередной  раз  уже  за  драку  майору  Кравцову.

  Она  осторожно  поставила  поближе  к  стене  металлический  разнос  с  хлебом  и  сваренном  на  огне  в  столовой  бункера  поварами  из  гражданских  с  мясных  консервов  похлебку. Чтобы  Виктор  сослепу  и пьяным, спящим, не  спихнул  это  на  пол.