Виктор  Кравцов  прекрасно  понимал, что  будет  именно  так, а  не  иначе. И  только  он  смог  понять  Алексея. Или  то, что  тот  теперь  из  себя    представлял. И  только  он  теперь  его  поддерживал  и  бежал  вместе  с  ним. Прячась  в  лесу  и  горах, преследуемый, как  и  этот  робот-киборг, гибрид  человека  и  машины.

—  Я  пришел  сам — произнес  вместо  Кравцова  Алексей – Я  хотел  увидеть  могилу  матери  и  увидеть  своего  отца.

— Уходи! – Дмитрий  взвел  курки  на  стареньком  охотничьем  ружье – Не  доводи  до  греха! Убирайтесь  оба! Лучше  бы  ты  погиб! — Дмитрий  произнес  громко, и  уже  совершенно  выходя  из  себя – Я  все  знаю! Знаю  кто  ты! Ты  мне  не сын!

— Меня  теперь  это  не  убьет — произнес  Алексей, пытаясь  подойти  к  отцу  и  сделав  шаг  робота  ногой  в  сторону  Дмитрия — Прости  отец. Прости  меня. Прости  за  все.

— Не  подходи! И  уходи! — отшатнувшись  от  него, прокричал  Дмитрий. Вскидывая  прямо  в  лицо  сына  ружье. И  по  его  щеке  одинокого  и  горемычного  старика  потекла  слеза – Уходи  и  не  приходи  больше  сюда! В  нашу  деревню! Я  не  хочу, чтобы  у  меня  был  не  сын, а  бесовская  машина! Что  скажут  селяне! Что  скажут  обо   мне  и  покойной  твоей  матери  Антонине  наши  деревенские  соседи!

   У  робота  три  восьмерки, тоже  потекли  по  щекам   слезы. Он  заплакал. Заплакал  и  по-настоящему. Не  как  машина, а  как  человек. И  сам  удивился  этому  про  себя. Он  мог  плакать. Она  сделала  это. Сделала  так, чтобы  робот  мог  плакать. Мог  плакать  его  этот  подобный  человеческому, живой  биокамуфляж  из  искусственно  выращенной  человеческой  плоти. Юлия  не  могла, а  он  может… Алексей  почувствовал  как, словно  живое  человеческое  сердце  загудела  правая  водородная  в  груди  его  бронированного  металлом  колтаном  эндоскелета   батарея, и  в  глубине  у самого  стального  робота-гибрида  позвоночника  ядерный  генератор. Загудела  от  его  душевной  боли. И  он  понял  насколько  слился  с  самой  машиной. Его  человеческое  Я, заключенное  в  теле  этого  носителя  боевой  машины  и  Центральный  нейронный  микропроцессор, подключенный  к  вживленному  человеческому  сущему  и  живому, слились  воедино. А  глаза  робота  и  человека  вспыхнули  красным  огнем   из-под  синих  зрачков  глаз  Алексея  и  напугали  Дмитрия. И  тот  отшатнулся  еще  дальше  назад  и  затрясся  уже  от  страха.