Кравцов  обхватил  Егорова  как  родной  отец  и  обнял  крепко.

— Живой! Живой! – прокричал, прослезившись  от  радости  Виктор, что  потрясло  Алексея.

— Товарищ, майор, вы  чего, товарищ! – произнес  Алексей  и  недоговорил,  потрясенный  такой  встречей  не  меньше  и  особенно  тем, что  теперь  видел.

— Молчи! – Кравцов  произнес  громко – Ты  даже  не  представляешь, как  я  переживал  за  тебя  и  думал, что  тебя  больше  нет. Эта  тварь  твоя  Лескова,  тебя  предала  и  отдала  этим  машинам!

— Лескова? — произнес  Алексей – Причем  Лескова, товарищ  майор?

— Она  подставила  тебя  и  радиста  Гарика  Резвого – произнес  Виктор – Из-за  нее  ты  здесь, Алешка! Гарик  погиб – он  сбавил  напор  и  тише  произнес,  оторвав  от  себя  Алексея – Дай, хоть  еще  посмотрю  на  тебя, Алешка.

— А  Федотов  Степан? – произнес  Алексей.

— Не  знаю, я  его  не  видел  стех  пор  как  меня  там  посадили  за  дебош в  ракетном  бункере  из-за  тебя, Алешка – прокричал  громко  на  весь  коридор  Кравцов. 

  Кравцов  уставился  на  него, почти  в  упор. И  весь  светился  от  радости.

—  Даже  не  верится, хотя   я  не  верил  в  твою  смерть  до  самого  последнего – произнес  Кравцов – Твою  бабушку, живой  и  здоровый. И  знаешь, машины  мне  дали  эту  надежду  тебя  увидеть. Они  намекали  на  то, что  ты  все  же  живой. Я  только  не  врубался  в  их  толкование. Чертовы  железяки.