— Но, если  он, Глеб  проиграет – произнес  в  ответ  Гаврилову  Остапенко – То  все  сегодня  павшие  мои  и  твои  пацаны  погибли  зря. И  тех  раненых  и  еще  живых, мы  там  тоже  зря  оставили   среди  руин  той  крепости. Они  нам  не  простят  это  никогда, если  выживут  и  попадут  в  плен  к  роботам.

— Нам  это  скорее  не  простят  те, что  сейчас  среди  нас. Они  нас  просто  не поймут, Петр  Васильевич —  ответил  Остапенко  Гаврилов — Почему  мы  живы  еще, а  те, что  там  нет. И  Скайнет  еще  не  добит  и  живой.

— А, что  скажут  в  Главном  штабе  на  Урале — произнес  снова  Гаврилову  Остапенко.

— Ничего  не  скажут – ответил  хмуро  и  нервно  тот, забинтовывая  раненую  сам  свою  левую  руку  на  ходу – Это  их  был  приказ. Это  они  будут  виноваты  в  этом, если  что. А  не  мы. Все  сейчас  зависит  от  этого  Дэриела. Если  он  сделате  свою  работу, то  мы  победили. И  нас  никто за  это  уже  не  осудит  Петр  Васильевич.

   Потрепанный  и  израненный  отряд  бойцов  ракетчиков  быстро  отходил  к  лесу. Смешались  друг  с  другом  оба  ракетных  бункера, и  кое-как  добрались  до  своих  оставленных  в  густом  лесу  в  километре  от  самой  полуразгромленной  базы  Скайнет  пяти  гусеничным  вездеходам  и  машинам. Под  прикрытием  тяжелой  установленной  на  них  артиллерии, то, что   осталось  от  военного  объединенного  боевого  сопротивления, спешно  помчалось, обратно  загрузившись  в  машины  назад  к  ракетным  бункерам, зализывать  свои  раны.