— И, да  и  нет — ответил  ему  Алексей – Я  единственное, что  спасет  теперь  всех  вас  и  весь  мир. Я  не  подоброй  воле  стал  машиной, но  понял  что  по-другому  нельзя.

  И  киборг  опустил  Кравцова  на  землю  все  еще  держа  за  грудки  пленного  майора  и  своего  бывшего  командира.

— Иначе  эта  долгая  война  будет  еще  долгой  и  закончится, все  равно  не  в  пользу  человечества — произнесла  Виктору  машина  три  восьмерки.

— Нет – простонал, плача  Виктор  и  заплакал. Снова  как  в  том  ракетном  бункере. Он  плакал, как  ребенок, видя  то, что  было  перед  ним – Нет, Алешка, нет… Он  плакал  и  ему  было стыдно  как  мужчине. И  он  даже  так  не  плакал  когда  потерял  всю  свою  семью. Тогда  была  только  боль  и  злость  на весь  мир  и  Скайнет. Злоба  и  жажда  страшной  мести. Но  тут  было  что-то, что  вызвало  иные  эмоции, помимо  боли  и  злобы. Это  было  вызваено  иными  сложившимися  обстоятельствами и  положением. Даже  любовью. Скрытой  любовью  к  своему  молодому  бойцу  как  к  родному  ребенку  и  сыну. Может  единственному прижитому  сыну, который  был  у него,майора  Кравцова  и  единственное, что  осталось  у  него  и  последнее, которое  у  него  снова  отняли, как когда-то  всю  семью.

  Он  качал  своей  головой  майора  в  разные  стороны, неверя  все  еще  в случившееся. Его трясло  одновременно  от  боли  и  горя  и  ненависти  на  весь  свет.