Она  вышла  быстро  из  душа, увлекая  за  собой  клубящиеся  белым  молоком  остатки  водяного  пара. И  ступая  по  пластиковому  черному  полу  в  обнаженном  виде,  плавно  раскачивая  овалами  голых  красивых  бедер  и  виляя  из  стороны  в  сторону, гибкой  своей  широкозадой  как  у  настоящей  живой  женщины  фигурой, подошла  к  большому  стоящему  напротив  нее  наполненному  водой  до  самого  верха  аквариуму. Еще  мокрая  вся  в  ручейках  парящей  воды  как  некая  водная  русалка  вышедшая  из  того  парящего  горячего  душа, словно  из  глубокого  озерного  омута. И  мгновенно  впитала  то, что  было  на  ее  нагом  полностью  жидкометаллическом  теле. Все  до  последней  капли. Сзади  нее  стояло  прямоугольное  в  человеческий  рост  большое  встроенное  в  саму  стену  и  отделанное  толстым  белым  пластиком  зеркало. Верта  посмотрелась  в  него  своим   рыжеволосым  жидкометаллическим   затылком  машины  Т-1001, вспоминая, как  пряталась  там, когда  ожидала  появления  пленного  и  уже  покойного  Белова  Андрея. Она  любила  играть  в  такие  прятки  и  заставать  в  расплох, как  любовников, так  и  приговоренную  к   смерти  свою  жертву. Порой  для  нее, что  любовник, что  жертва  было  одно, и  тоже.

  Горел  яркий  дневной  электрический  свет. И  кругом  стояли  из  пластика  столы. И  на  них  в  минзурках  и  колбах, что-то  шипело  и  булькало  как  в  химической  лаборатории. Она  посмотрела  на  стоящий  в  конце  комнаты  свой  главный  в  этой  лаборатории  с  постоянно  качающимся  кольцевым  маятником  стол, заваленный  журналами, папками  и  тетрадями. В  то  время  как  в  аквариуме  плавал  длинный, извиваясь  черный  цветом  угорь.