— Как  живая  баба – он  произнес  вслух, вспомнив  о  Верте – Настоящая  живая  баба.

  Он  посмотрел  в  пластиковый  такой  же  белый  как  стены  потолок  своей  тюрьмы  и  снова  произнес, получая  удовольствие  от  холодного  свежего  пива, улыбаясь – Чертовски  красивая  рыжеволосая  стервозная  робот  баба.

  Кравцов  снова  закрыл  свои  глаза, думая  сейчас  только  о  Верте.

— Засадить  бы  тебе  тварь  по  самое, некуда — произнес  он — Да  жаль, ты  машина. Конец  еще  сломаю.

  Он  вдруг  захохотал  как  полоумный  и  потом  замолчал  на  некоторое  время, сидя  в  кресле  и, вспоминая  той  Верты,  зеленые  под  изогнутыми  черными  бровями. Широко  открытые. И  смотрящие, в  его. Ее, как  у  настоящей  земной  женщины  глаза. И  потом  еще  раз  произнес – Ну  надо  же. Как  настоящая  живая  земная  баба. Это  невозможно, но  это  так… И  ноги  и  руки. И  эти  сверкнувшие  промеж  ее  ног  телесного  цвета  плавки  под  платьем. И  то, что  под  ними  наверное  тоже… И, наверное, она поняла, что  я  подумал  тогда. И  возможно  не  как  машина, а  как  настоящая  баба. Только  перевела  их  напряженный  недружелюбный  разговор, в  иное  русло, уводя  Кравцова  мысли  в  сторону.

— Чертовски, умная  робот  баба — произнес  он, запрокинув  голову  на спинку кресла, мечтая  о  женщине, которой  давно  у него  как  у  мужчины  не  было – Думаешь, я  не  видел  это  в  твоих  глазах, рыжая  электронная  сучка  Скайнет. Ты  сжирала  меня  своими  похотливыми  зелеными, жаждущими  любви  глазами  на  своем  миленьком  ангельском  личике. Но, не  все  так  со мной  будет  просто. Ты  рыжеволосая  сучка  Верта, знай. Со мной  будет  все  не  просто. Я  заберу  все  равно  отсюда  Алешку  и  сбегу.